Том 13

Когда в Алжире колонне французских войск приходится продвигаться через неприятельскую область[92], они образуют четыре пехотных каре и расставляют их по четырем углам параллелограмма; кавалерию и артиллерию они помещают в центре. Если происходит нападение арабов, то пехота стойким огнем отражает его, и как только ряды нападающих приходят в расстройство, кавалерия бросается в их гущу, а артиллерия снимается с передков, чтобы послать в них свои ядра. Если атака кавалерии отражена, то она находит надежную защиту позади пехотных каре. Такое же значение, какое имеет сомкнутый строй пехоты в борьбе против таких иррегулярных орд, имеет система крепостей для армии, сражающейся против превосходящего противника, в особенности, если эти крепости расположены среди сети рек. Верона, Мантуя, Пескьера, Леньяго образуют четыре угла каре, и пока по крайней мере три из них не будут взяты неприятелем, невозможно заставить более слабую армию сдать свою позицию. Но как же эти крепости могут быть взяты? Пескьерой действительно всегда можно будет легко овладеть, если австрийцы не смогут вести полевую войну; но Мантую в 1848 г. даже не попытались блокировать со всех сторон, не говоря уже об осаде. Чтобы блокировать Мантую, требуется три армии: одна на западном берегу Минчо, другая на восточном, предназначенные для осады, и третья — для прикрытия осады против австрийцев, находящихся в Вероне. При искусном маневрировании посреди рек и крепостей каждая из этих трех армий может быть, ad libitum {по желанию. Ред.}, атакована всеми силами австрийцев. Как же вести осаду при таких обстоятельствах? Если одна только Мантуя потребовала девятимесячных усилий генерала Бонапарта для взятия ее измором, то насколько сильнее станет она при поддержке армии, опирающейся на Верону, Леньяго и Пескьеру, — армии, способной маневрировать соединенными силами на обоих берегах Минчо и Адидже, и для которой никогда не могут быть отрезаны пути отступления, так как она имеет две линии сообщения — одну через Тироль и другую через Венецианскую область? Мы без колебаний можем сказать, что эта позиция является одной из сильнейших в Европе, и так как австрийцы не только вполне ее подготовили, но и вполне поняли ее значение, то мы считаем, что 150000 австрийцев, расположенным там, нечего бояться противника, численно превосходящего их вдвое.

Однако предположим, что они выбиты с этой позиции. Предположим, что они потеряли Мантую, Пескьеру и Леньяго. Пока они держат в своих руках Верону и не выбиты полностью с полевых позиций, они могут сделать чрезвычайно рискованным для любой французской армии поход на Триест и на Вену. Удерживая Верону в качестве аванпоста, они могут отойти к Тиролю, пополнить свои ряды и снова принудить неприятеля раздробить свои силы. Одна часть неприятеля должна будет осаждать Верону, другая защищать долину Адидже; останется ли у неприятеля достаточно сил для того, чтобы идти на Вену? Если да, то тирольская армия может обрушиться на него через ту долину Бренты, стратегическое значение которой генерал Бонапарт научил австрийцев понимать в 1796 г. посредством столь жестокого урока. Однако подобный эксперимент определенно оказался бы ошибкой, если бы у австрийцев не было другой армии для защиты прямой дороги в Германию. Ибо если главные силы австрийцев должны были быть брошены в Тирольские Альпы, то неприятель все же мог пройти мимо и вступить в Вену раньше, чем австрийцам удалось бы выбраться из гористой местности. Но предположим, что Вена будет укреплена (что, как мы полагаем, делается теперь), тогда это соображение отпадает. Армия прибыла бы своевременно, чтобы освободить Вену от осады, и могла свести защиту каринтийской границы к тому, чтобы постоянно держаться в Альпах, нависая над левым флангом вторгшейся армии, угрожая обрушиться на нее либо у Бассано, либо у Корнелиано, и перерезать ее коммуникации, как только она прошла бы мимо.