Том 13. Салли и другие

— Нет! — резко выкрикнула она, как будто сама речь причиняла ей физическую боль. — Я не хочу сыграть с тобой такую злую шутку. Я слишком хорошо к тебе отношусь. Ты был очень добр ко мне. Я никогда не встречала такого человека. Ты — единственный приличный и бескорыстный человек, которого я видела, и я не хочу испортить твое будущее. Джордж, я думала, ты знал. Честно, я думала, ты знал. Как я могла себе позволить жить в таком шикарном отеле? Почему меня все знают там, в ресторане? И почему я знала все эти вещи об Уинфреде Найте?

Она перевела дыхание.

— Я…

Он грубо прервал ее:

— У тебя есть кто-нибудь другой, Пегги?

— Да, — тихо ответила она.

— Но ведь ты его не любишь? Она засмеялась.

— Я? Его? Нет, не люблю!

— Тогда выходи за меня, дорогая, — прошептал он.

Она покачала головой. Макси сел и обхватил подбородок. Она подошла к нему и пригладила его волосы.

— Ничего не получится, — ответила она. — Правда, ничего не получится. Послушай. Когда мы встретились, ты мне действительно понравился. И я чуть с ума не сошла, когда ты сказал, как любишь эту девушку на фотографии. Не то, чтобы я пыталась… Я вела себя так подло, это моя вина. Я думала, в этом не будет ничего плохого. Твое возвращение казалось настолько далеким и нереальным, и я подумала, мы сможем быть хорошими друзьями и… а теперь ты можешь вернуться к ней, теперь все стало по-другому. Я не буду тебя удерживать. Это было бы слишком подло. Джордж, ты ведь не хочешь оставаться. Тебе сейчас так кажется, а на самом деле ты не хочешь.

— Я люблю тебя, — пробормотал Макси.

— Ты забудешь меня. Ты забудешь меня как одну из бродвейских грез, Джордж. Подумай об этом. Сейчас ты во власти Бродвея, но ты ему не принадлежишь. Ты не такой, как я. У тебя другая кровь. Цыплята и розы у тебя в саду, — вот чего тебе действительно хочется. А Бродвей — это сон. Когда я была маленькой, мне очень хотелось попробовать леденцы, что лежали на витрине. И вот однажды брат купил их мне. Примерно минуту я была самым занятым человеком в мире, облизывая их и смакуя. А потом выбросила. Бродвей — это тот же леденец для тебя, Джордж. Ты возвратишься к своей девушке и к своим коровам. Мне будет немного больно, но я буду рада, когда у тебя все хорошо сложится. Она ловко нагнулась и поцеловала его в лоб.

— Я буду скучать по тебе, — нежно сказала она и ушла.

Он сидел без движения. Темнота за окном сменилась серым туманом, потом рассвело. Он встал и почувствовал, как замерз.

— Бродвейская греза… — пробормотал он.

Затем он подошел к камину, взял фотографию и поднес ее к окну, чтобы разглядеть получше.

Сквозь неплотно прикрытые шторы на нее упали первые лучи света.

Вудхауз на войне

Перевод с английского И. Бернштейн

ИЭН СПРАУТ И ДЕЛО ВУДХАУЗА

Каждые два года, в середине октября, некоторые англичане собираются на званый обед, вспоминая тем самым, что 15.Х.1881 года родился Пэлем Гренвил Вудхауз. В 2000 году они собрались в таком исторически прославленном месте, как Грейз-Инн. Столетняя королева-мать, покровительница Вудхаузовского общества, прислала поздравление. Пэры, сэры и просто люди пили за ее здоровье. Из пэров в общество входит лорд Ллойд-Уэббер, написавший мюзикл «By Jeeves!», из сэров — сын падчерицы Вудхауза Эдвард Казалет, из остальных людей — Тони Блейр.

Когда Вудхауз умер (14 февраля 1975 г.), все это было бы невозможно. Правда, за полтора месяца до смерти он сам стал сэром — королева к Новому году посвятила его в рыцари, — но смутная память о его позоре не позволила бы создать общество и устраивать такие торжества. Больше двадцати лет он прожил в Америке, больше десяти лет до этого — тоже не в Англии. Дело в том, что давно, в самом начале этих долгих лет, он оказался в гитлеровской Германии и несколько раз выступил там по радио. Его обвинили в предательстве, он очень тяжело это принял и в Англию не вернулся. Когда негодование пошло на убыль, ему бы не мешали приехать, но он бы там жить не смог.

Конечно, читали его всегда, и многие — очень любили, но шумная, явная, огромная слава в те годы притихла. Теперь она полностью вернулась. Выходит прелестный журнал «Вустерский соус», собирается Вудхаузовское общество, есть особый сорт роз, которому сумели придать оттенок красноватой сливы в честь его прозвища Plum. Может быть, все изменилось бы и так — англичане отходчивы, но знать наверняка мы не можем; зато знаем, что окончательно добился правды совершенно определенный человек, Иэн Спраут, который был членом парламента (от консерваторов), а одно время — министром в кабинете Маргарет Тэтчер. Преодолевая предрассудки и бюрократическое сопротивление, он собрал все документы и раскопал свидетельства. Если бы не это, королева не даровала бы Вудхаузу рыцарского звания, во всяком случае — не успела бы дать его, как в сказке или вудхаузовском романе, перед самой его смертью.