Том 13. Стихотворения

То ветер леденит — иль век мой? Жутко мне.

С крутой своей скалы в далекой стороне
Внимаю недругам своим остервенелым,
И, вглядываясь вдаль, открытый вражьим стрелам,
Стараюсь рассмотреть скопленье вражьих сил.

В стихи, где веет рок, напрасно поместил
Я слово «ненависть» — торжественное слово.
Ведь в наши дни донос явился в роли новой,
В милейшем образе невинной простоты.
Возник особый вид кровавой клеветы,
Убийства новый род, — премилая забава,
Бесчестье в шутку! Да, вот нынче ваши нравы.
В раздумье я.
Все лгут и сознаются в том,
Всем нужен лишь успех. Его берут силком
И состоят дня три у дураков в фаворе.
Уж нет убежища в изгнанье, в мраке, в горе:
Вослед изгнаннику бросают град камней.
Все это для того, чтоб было посмешней.

«Вот этот человек, — кричу, — достоин казни!»
Я враг ему? О нет! Без всякой неприязни
Взываю, хохоча: «Пускай его казнят!»
Драть глотку — правильно, а вот иметь свой взгляд —
Излишне: выйдешь сам, пожалуй, дуралеем.
Да, вера навевать способна грусть. Мы сеем
Цикуту, сами же не прикоснемся к ней.
Добряк Иудой стал, чтоб прокормить детей.
И вот несложная задача перед нами:
Без педантизма стать, спокойно, подлецами.
Вот тот, кому вонзишь ты завтра в спину нож, —
Конечно, руку ты сейчас ему пожмешь
И будешь хвастаться такой счастливой встречей.
Джон Браун — наш герой, Барбес — святой — вот речи
Для дома, для друзей, но каждый вслух кричит:
«Барбес? Да он дурак! Джон Браун? Он бандит!»
Мы так не думаем, — тем больше наше право
Кричать об этом вслух, смеясь притом лукаво.
Сердиться искренне? Да стоит ли того?
Давайте пить, ругать, не тратя ничего,
Без желчной горечи, без страстности особой.

Тигр и Терсит грызут, но не питая злобы.

1859

В СОВЕТЕ МИНИСТРОВ