Том 13. Стихотворения

Внимай. Придет пора — твое услышу слово.
Орудие! Гроза! Боев герой суровый!
Дракон неистовый, чей раскаленный рот
Однажды пламенем и грохотом рванет!
Громада грузная, отлитая из молний, —
Слепую смерть пошли и строгий долг исполни:
Мой город охрани. Вот мой завет тебе!
В братоубийственной безмолвствуя борьбе,
С родного рубежа — рычи! Вчера из горна
Ты вышло, гордое, сверкая непокорно.
«Красавец!» — женщины тебе шептали вслед.
Тевтоны под стеной. Из блеска их побед
Ползет позор. Париж, великий брат свободы,
Князьям грозит призвать в свидетели народы.
Нам предстоит борьба. Приди, мой сын! Припав
Друг к другу, мы с тобой в один сольемся сплав,
Мы обменяемся с тобою, мститель черный:
Мне в сердце бронзу дай, влей в медь мой дух упорный!

Он близок — день: с валов твоя раздастся речь.
В зарядном ящике уже лежит картечь.
Гремя по мостовой за восьмерной упряжкой,
Меж радостной толпы, ты повлечешься тяжко
Среди разрушенных домишек бедноты —
Занять почетный пост, где высятся форты,
Где, саблю сжав, Париж встречает натиск вражий.
Там непреклонно стой на неусыпной страже!
И так как я всегда, насколько было сил,
Прощал, и снисходил, и кротостью лечил;
И между буйных толп, — бродя ль в изгнанье сиро,
На форум ли придя, — я сеял зерна мира
Под вечный спор людской, средь гула и тревог;
И цель великую, что дал нам кроткий бог,
Я всем указывал, смеясь или печалясь;
И мне, мечтателю, кто ведал скорбь, казались
Единство — библией, евангельем — любовь, —
Ты, страшный тезка мой, лей беспощадно кровь!
Ведь перед ликом зла любовь должна стать злобой:
Не может светлый дух склониться пред утробой,
Не может Франция стать варварству рабой;
Величье родины — вот идеал святой!
Теперь он стал, наш долг, столь ясным и великим —
Быть непреклонными пред ураганом диким
И охранить Париж — и всю Европу с ним —
Своею твердостью и мужеством своим!
Ведь если Пруссия избегнет должной кары,
На все прекрасное падут ее удары:
На братство, равенство, надежду и прогресс;
Кто Францию громит, тот гонит свет с небес
И тигру отдает народ на растерзанье!
И надо возвести, во тьме заслышав ржанье
Аттилиных коней, несущих смерть и плен,
Вокруг души — кольцо несокрушимых стен!
Так Рим, чтоб мир спасти, стоящий под ударом,
Быть должен божеством, Париж — титаном ярым!

Вот почему, строфой лазурной рождены
И лирой встречены, орудия должны
Направить на врага зияющие глотки;
Вот почему поэт, задумчивый и кроткий,
Творить зловещее из блеска принужден;
Пред злобой королей, лакеев бездны, он,
Желая мир спасти от наступленья ада,
Узнал, что не мечтать сейчас, а драться надо,
Сказал: борись, рази, разбей, громи, гори! —
И создал молнию из трепета зари!