Том 13. Запечатленные тайны

В широкую дверь виднелась бархатно-черная внутренность кузни. В углу малиновым светом тлел в горне уголь. У наковальни под электрической лампой двое людей плющили замысловатой формы поковку. Работа, судя по разговору и по тому, как кузнец нам кивнул: «Подождите…», была очень спешной. Оказалось, тракторист явился в кузню прямо из борозды. Когда он, бережно завернув в мешковину готовую к новой жизни деталь, умчался в поле на мотоцикле, кузнец неторопливо снял фартук, вытер красной тряпицей пот на лице и вышел из кузни на солнце.

— Извините: сев, горячее время…

Каким же чудом в наше станочно-машинное время уцелела почти первобытная кузня? Сам кузнец, потомственный житель Карасихи Василий Иванович Коротышов, ответил на это просто: «Нужна, потому и стоит. И действует».

Кузнец и потомственный житель Карасихи Василий Коротышов.

Подкова на счастье.

Что нужна — это правда. Карасиха — деревня дальняя и глухая, лежащая по правую сторону от Ветлуги за лесами, логами, за полями ржи, картошки и льна. До мастерских со станками, электросваркой и современной кузницей далеко. Наверно, эта причина в первую очередь заставляла беречь старинную кузню. Случись что в поле с комбайном, сеялкой, трактором — вот она, первая помощь, прямо под боком. Стучитесь в окно кузнеца хоть в полночь — сейчас же возьмется за дело. И в каждом доме деревни есть дело для кузнеца. Кому кастрюлю-самовар-бидон запаять, кому донышко для ведра, кому мотоцикл починить, кому замок, кому тяпку для огорода, обруч на кадку, петли для двери, колодезный ворот, железного петушка на конек крыши — все это быстро и с радостью сделает у своей наковальни Василий Иванович.

Но, пройдясь по деревне, мы поняли: не только эти малые, но насущные нужды сохранили Карасихе кузню. Сам кузнец своим обликом мастера и трудом, своей преданностью деревне хранил тут очень давно зажженный огонь.

Кузне — семьдесят, ему — шестьдесят. Десятилетним мальчишкой он стал приходить сюда — «слушать, как стучат молотки, глядеть, как краснеет железо». И вот «присох» на всю жизнь.

В тринадцать лет Василий Иванович в первый раз увидел велосипед. Только увидел и потрогал его руками, но этого было довольно, чтобы взяться сделать велосипед. И он его сделал. Из дерева. «Шестеренки и цепь выковал из железа. Все остальное — береза, клен, можжевельник». И это не была игрушка на погляденье.

Молодому кузнецу велосипед служил целых шесть лет — «даже в поле ездил на нем».

Неудивительно после этого было узнать: руками мастера по железу сделаны многие ульи в деревне, сундуки, лодки, столы, диваны и табуретки, наличники на окна, чемоданы для ребят, отбывающих в армию. Удивительно было слышать: руками кузнеца в Карасихе и окрестностях сложено восемьдесят печей. А после войны, в 1947 году, он построил радиоузел, сам его обслуживал и был первым диктором. Когда же появились в Карасихе телевизоры, кузнец вполне разобрался в устройстве «ящиков для гляденья», стал их чинить и чинит до сего часа.

Вот такие руки у человека. Надо ли говорить, что все в его доме — от щеколды на двери и до трубы — сделано собственными руками.

Работы кузнецу — хоть отбавляй.

Вырастил Василий Иванович двух сыновей.

«После люльки у горна грелись». На вопрос: «А что теперь сыновья?» — кузнец улыбнулся: «Сыновья должны выше отцов подыматься. Не пожалуюсь — люди умелые. Когда их работу гляжу, чувствую себя самоучкой и подмастерьем. Оба в Горьком на большом производстве».

Пока мы сидели у кузни, привели ковать лошадь. Кажется, лошадь хорошо кузнеца знала: чуть подошел — подняла и согнула в колене ногу.

— Ковать, давно пора ковать тебя, милая…

Мы увидели, как это делается. Как подбирает кузнец подкову, как примеряет ухналь (ковочный гвоздь), как расчетливо-точно вгоняет его в копыто.

Древнейшее дело у всех народов! И древнейшая из профессий — кузнец. Фамилии Кузнецов, Ковалев, Коваленко и Коваль — производные от профессии. То же самое у поляков — Ковальский, то же у англичан — Смит, Фабр (кузнец) — у французов. Говорю об этом Василию Ивановичу, но он прилежно занимается лошадью.

— Кажется, дело простое. А вот книжка для сельского кузнеца наполовину состоит из инструкции, как подковать лошадь…

Подъезжает парень на мотоцикле. Василий Иванович встречает его насмешкой:

— Ну что, и твой расковался?..

Узнав, в чем дело, выносит сверло и маленький молоток.

— Такой пустяк, и не можешь своими руками. Ну а если я завтра умру…

У парня свои заботы. Садится на подправленный мотоцикл — и только пыль столбом над дорогой.

Кузнец вздыхает:

— Не могу я этого понимать. Кузня, хорошо это знаю, деревне нужна. А ведь никто не придет, не скажет: так, мол, и так, дядя Вася, покажи, научи. Со мною вместе умрет и кузня. Даже, пожалуй, раньше.

Показав гостям, как работает горн, как закаляют и отпускают поковку, кузнец вернулся к прерванной мысли:

— Исчезнет… А ведь она последняя тут, над Ветлугой. Мне особенно жалко. Шутка сказать — полвека в ней отстучал.