Том 14. Дневник писателя 1877, 1880, 1881

Кончилось тем, что сам прокурор, несмотря на свою грозную речь, отказался от обвинения в преднамеренности^{210}, то есть от самой главной злобы обвинения. Защитник подсудимой, присяжный поверенный Люстиг^{211}, тоже чрезвычайно ловко отбил несколько обвинений, а одно, важнейшее, — долгую будто бы ненависть мачехи к падчерице, — привел к полному нулю, осязательно обнаружив в нем лишь коридорную сплетню. Затем, после длинной речи председателя, присяжные удалились и менее чем через четверть часа вынесли оправдательный приговор^{212}, произведший почти восторг в многочисленной публике. Многие крестились, другие поздравляли друг друга, жали друг другу руки. Муж оправданной увел ее в тот же вечер, уже в одиннадцатом часу, к себе домой, и она, счастливая, вошла опять в свой дом, почти после годового отсутствия, с впечатлением огромного вынесенного ею урока на всю жизнь и явного Божьего перста во всем этом деле, — хотя бы только начиная с чудесного спасения ребенка.

К моим читателям

Прибегаю к чрезвычайному снисхождению моих читателей. В прошлом году, из-за моей поездки летом в Эмс для лечения болезни^{213}, я принужден был выдать №№ «Дневника» за июль и август месяцы вместе, в одном выпуске, 31-го августа, конечно, в удвоенном числе листов. В нынешнем же году, по усилившейся еще более моей болезни^{214}, я принужден выдать и майский № с июньским вместе, в одном выпуске, в конце июня или в самых первых числах июля.^{215} Затем июльский и августовский №№, как и в прошлом году, выйдут тоже в августе.^{216} С сентября же месяца №№ «Дневника» начнут опять выдаваться аккуратно^{217} в последнее число каждого месяца.

Уезжая из Петербурга^{218} по приговору докторов, я заявляю, что хотя в Петербурге помещение редакции и будет закрыто до самого сентября, тем не менее все иногородные подписчики и читатели, равно как и все петербургские, в случае надобности, могут обращаться письменно в редакцию совершенно как и прежде. Письма эти будут немедленно доставлены заведующим редакцией, и всякая жалоба, всякое недоумение и проч. будут по-прежнему в скорейшем времени удовлетворены. Равно все письма на мое имя будут немедленно мне доставлены. На этот счет сделаны редакцией самые точные распоряжения. Подписка по-прежнему может продолжаться: подписавшиеся будут немедленно удовлетворены.

Не знаю извинят ли меня мои читатели и подписчики «Дневника писателя»? При таком непредвиденном обстоятельстве, как усложнение болезни, трудно было угадать всё это вперед. Огромное большинство читателей моих относилось доселе ко мне весьма доброжелательно, в чем я уверен по твердым фактам. Осмеливаюсь ждать этой доброты и теперь.

Май-Июнь

Глaвa первая

I. Из книги предсказаний Иоанна Лихтенбергера, 1528 года {219}

Мне сообщили один престранный документ. Это одно древнее, правда, туманное и аллегорическое, предсказание о нынешних событиях и о нынешней войне. Один из наших молодых ученых нашел в Лондоне, в королевской библиотеке^{220}, один старый фолиант, «книгу предсказаний», «Prognosticationes» Иоанна Лихтенбергера, издание 1528 года, на латинском языке. Экземпляр редкий и даже, может быть, единственный в свете.^{221} В туманных картинах изображается в этой книге будущность Европы и человечества.^{222} Книга мистическая. Помещаю лишь те строки, которые мне сообщили,^{223} и лишь как факт, не лишенный некоторого любопытства.^{224}

После предсказаний о французской революции (1789 г.) и о Наполеоне первом, который именуется в книге великим орлом (aquila grandis), говорится далее о грядущих европейских событиях так:

«Post haec veniet altera aquila quae ignem fpvebit in gremio

После сего придет другой орел, который огонь возбудит в лоне

sponsae Christi et erunt tres adulteri unusque legitimus

невесты Христовой, и будут трое побочных и один законный

qui alios vorabit.

который других пожрет.

Exsurget aquila grandis in Oriente, aquicolae occidentales

Восстанет орел великий на Востоке, островитяне западные

moerebunt. Tria regna comportabit. Ipsa est aquila grandis, quae

восплачут. Три царства захватит. Сей есть орел великий, который

dormiet annis multis, refutata resurget et contremiscere faciet

спит годы многие, пораженный восстанет и трепетать заставит

aquicolas occidentales in terra Virginis et alios montes Super-

водяных жителей западных в земле девы и другие вершины пре-

bissimos; et volabit ad meridiem recuperando amissa. Et amore

гордые; и полетит к югу, чтоб возвратить потерянное. И любовью

charitatis inflammabit Deus aquilam orientalem volarjdo ad ardua

милосердия воспламенит Бог орла восточного, да летит на трудное,

alis duabus fulgens in montibus christianitatis.

крылами двумя сверкая на вершинах христианства».