Читаем Том 14. М-р Моллой и другие полностью

Сквозь шум крови он услышал дядин голос. Дядя, по его словам, был в восторге. Не в силах оставаться рядом с таким человеком, Джон, оторвавшись от стола, выскочил в сад.

Пэт гуляла по газону. При виде ее Джона охватили разные чувства, которые попылав или, если хотите, покипев, выпали кристаллом ярости. Ну, что же это такое?! Спокойна, прохладна, подтянута, словно ей и дела нет, что она подала человеку надежду и оставила его в дураках.

Когда он ступил на траву, Пэт обернулась и они какое-то время глядели друг на друга. Потом Джон сказал не своим голосом:

— Здравствуй.

— Здравствуй, — ответила Пэт и они опять замолчали. Казалось бы, смутись, но она смотрела ему в глаза, даже с каким-то вызовом, словно он — не обманутая жертва, а нежеланный гость, испортивший приятную прогулку.

Джон проглотил крупный комок. Он хотел бы что-нибудь сказать, но боялся, что станет заикаться, а это выдаст, что он не совсем беспечен и счастлив.

— Значит, выходишь за Хьюго, — осторожно начал он, стараясь разделять звуки.

— Да.

— Поздравляю.

— Поздравь лучше его, а мне пожелай счастья.

— Ж-желаю, — покорно сказал воспитанный Джон.

— Спасибо.

— Ж-желаю от всей души.

— Благодарю. Они помолчали.

— Как это вы быстро! — выговорил Джон.

— Ты думаешь?

— Д-да. Когда он вернулся?

— Рано утром. Письмо пришло с первой почтой, и тут же — он.

— Письмо?

— Он мне написал.

— Вот как?

Пэт прочертила узор на траве носком туфельки.

— Чудо, а не письмо!

— Вот как?

— Не думала, что он так пишет.

Джон поискал беспечный ответ, но не нашел.

— Он вообще чудесный.

— Да.

— Умный.

— Да.

— Красивый.

— Да.

— В общем, замечательный.

— Да.

Список достоинств был явно исчерпан, и Джон погрузился в молчание, пытаясь наступить на оскорбительно резвого червя, крутившегося под ногами. В конце концов, сам напрашивается.

Пэт подавила легкий зевок.

— А ты как? — спросила она. — Развлекся?

— Да не особенно, — ответил Джон. — Ты знаешь, что нас ограбили? Я отправился ловить воров, но они изловили меня.

— Что?!

— Я сдуру дал себя усыпить. Проснулся, можно сказать, в темнице — замок там, решетки. Часа два, как вырвался.

— Джо-о-нни!

— Все в порядке. Украденное нашли…

— Джонни! Я думала, ты поехал на пикник с этой девицей!

— Может, для нее это и пикник. Видишь ли, она — из шайки. Насколько я понимаю, духовный вождь.

Смотрел он вниз, размышляя о черве, когда услышал странные звуки. Посмотрев на Пэт, он увидел, что она разинула рот и вытаращила глаза, отчего стала совсем уж несказанно прекрасной. Сад, окутанный какой-то дымкой, осторожно сделал несколько па, словно разучивал самый новый танец.

Когда дымка стала пореже, оказалось, что они с Пэт — не одни. Рядом стоял субъект в широковатой медвежьей шкуре. Это был дальний предок, который тогда, на дорожке, лез со своими советами. Заметим, что он напоминал сержанта Фланнери.

— Да-а… — сказал он, помахивая каменным топором. — Вот к чему привело твое упрямство или, если хочешь, самодурство. Я же тебе говорил, что делать. Способ проверенный! А что теперь? Ты потерял ее, хотя…

— Минуточку! — произнес тихий, вкрадчивый голос, и Джон заметил еще какое-то существо.

— …хотя, — продолжал предок, — может быть, еще не поздно.

— Нет-нет! — вскричало существо, в котором Джон узнал свое Высшее Я. — Решительно протестую! Где сдержанность, где самообуздание? Эти грубые методы…

— … очень эффективны, — подхватил предок. — Я ему дело советую, так что не лезь.

— Ваш совет не выносит ни малейшей критики, — возразило Высшее Я. — Истинный джентльмен принимает сложившиеся обстоятельства. Эта барышня обручена с красивым и умным человеком, который в свое время унаследует большое имущество. Исключительно удачный брак.

— Да уж, удачный! — хрипло воскликнул предок. — Вот что, друг, хватай ты ее, да побыстрее. Умный, видите ли! Хо-хо! Я в свое время не раздумывал. Слушай меня, не пожалеешь. Значит, хватаем…

— О, Джонни, Джонни, Джонни! — проговорила Пэт. Руки ее беспомощно трепетали, чего вполне достаточно, чтобы внять совету предка.

Джон больше не колебался. Какие Хьюго? Какие еще Высшие Я? Вот он, кладезь премудрости! Да, шкура — широковата, но в остальном… Глубоко вздохнув, Джон раскрыл объятия, и Пэт вплыла в них, как лодочка после бури. Уголком глаза он заметил, что Я удалилось, а предок потер руки. «Значит, вот это как бывает», — подумал Джон.

— О, Джонни! — причитала тем временем Пэт. — Что же мне теперь делать?

— Стой, как стоишь.

— Нет, с Хьюго!

Хьюго? Хью-го… Джон сосредоточился. Да, там какая-то неувязка. Что бы это могло быть? А, вот!

— Ты меня любишь? — спросил он.

— О, да!

— Тогда зачем ты делаешь глупости?

Тон его был суров. Да, предок — молодец. Знает человек свое дело!

— Я думала, ты меня не любишь.

— Кто, я?

— Да.

— Тебя?

— Да.

— То есть я тебя не люблю?!

— Ты же обещал зайти, а потом мне сказали, что ты уехал с этой девицей! Вот я и подумала…

— Совершенно зря.

— А тут пришло письмо, и я решила: «Какой удобный случай!» Что же мне делать? Что ему сказать?

Джону не хотелось отвлекаться ради пустяков, но раз уж она беспокоится, помочь надо.

— Хьюго думает, что ты за него выйдешь?

— Да.

— А ты не выйдешь?

— Нет.

Перейти на страницу:

Все книги серии П. Г. Вудхауз. Собрание сочинений (Остожье)

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века