Том 14. Певерил Пик

— Я не ожидал увидеть ничего подобного, — сказал он, глядя на леди Певерил, которая с радостью следила за этой сценой, — благодарю бога, а также и вас, сударыня, которую он избрал своим орудием.

— Теперь Джулиан должен будет, вероятно, расстаться со своею подружкой, — сказала леди Певерил, — но Моултрэсси-Холл недалеко от нас, и я надеюсь часто видеть мою маленькую воспитанницу. Ваша экономка Марта — женщина неглупая и старательная. Я объясню ей, как нужно обращаться с маленькой Алисой, и…

— Не дай бог, чтобы моя дочь когда-либо переступила порог Моултрэсси-Холла, — поспешно возразил майор Бриджнорт, — ведь он стал могилою всех ее близких. Болотный воздух оказался для них убийственным, или, быть может, над этим домом тяготеет рок. Я приищу для нее другое жилье.

— С вашего позволения, майор Бриджнорт, этому не бывать, — отвечала леди Певерил. — Поступи вы так, это значило бы, что вы не оценили моего умения растить детей. Если Алиса не поедет в свой родной дом, она останется у меня. Это будет залогом ее благополучия и испытанием моего искусства; а коль скоро вы опасаетесь болотных испарений, я надеюсь, вы будете часто навещать ее сами.

Предложение леди Певерил пришлось как нельзя более по душе майору Бриджнорту. Он готов был отдать все на свете, чтобы девочка осталась в замке Мартиндейл, хотя никак не смел на это надеяться.

Всем нам известно, что члены семейств, долгое время страдавших от смертельных недугов, подобных тому, который преследовал семью майора, склонны, если можно так выразиться, с суеверным страхом ожидать губительных последствий заболевания и придают месту, обстоятельствам жизни и уходу гораздо более важности, нежели эти последние могут иметь для предотвращения роковой семейной болезни. Леди Певерил понимала, что именно такого мнения придерживался ее сосед и что его уныние, чрезмерная заботливость, лихорадочные опасения, мрачное одиночество, в котором он жил, могли и в самом деле способствовать несчастью, коего он так страшился. Она жалела его, она ему сочувствовала, она была преисполнена благодарности за поддержку, которую он оказал ее мужу, и, кроме того, она привязалась к ребенку. Какая женщина не питает привязанности к беззащитному существу, которое она выпестовала? В заключение следует добавить, что жена баронета, отнюдь не чуждая людского тщеславия и, будучи своего рода леди Баунтифул (в те времена эта роль не была еще уделом одних только глупых старух), гордилась искусством, с которым ей удалось предотвратить возможные приступы наследственного недуга, столь укоренившегося в семействе Бриджнортов. Быть может, в других случаях не потребовалось бы стольких объяснений человеколюбивого поступка соседки по отношению к соседу, но междоусобная война, совсем еще недавно терзавшая страну, разорвала все привычные связи доброго соседства и дружбы, и сохранение их между людьми, придерживающимися противоположных политических мнений, было делом весьма необычным.

Майор Бриджнорт чувствовал это и сам; и хотя слезы радости в глазах его свидетельствовали о том, как охотно он принял бы предложение леди Певерил, он все же счел своим долгом упомянуть о явных неудобствах ее плана. Правда, его возражения были произнесены тоном человека, который с удовольствием услышал бы, как их опровергают.

— Сударыня, — сказал он, — ваша доброта делает меня счастливейшим и благодарнейшим из смертных, но совместима ли она с вашим собственным удобством? Мнения сэра Джефри во многом расходились и, вероятно, все еще расходятся с моими. Он человек знатного рода, тогда как я вышел всего лишь из среднего сословия. Он придерживается догматов Высокой церкви, я же признаю лишь учение служителей божьих, собравшихся в Уэстминстере…

— Надеюсь, ни одно из этих вероучений не утверждает, что я не могу заменить мать вашей сиротке, — возразила леди Певерил. — Я уверена, мистер Бриджнорт, что счастливое возвращение его величества, поистине содеянное рукою самого всевышнего, прекратит и успокоит все разделяющие нас гражданские и религиозные распри, и вместо того, чтобы доказывать превосходство нашей веры гонениями на инакомыслящих, мы постараемся доказать ее истинно христианскую сущность, стремясь превзойти друг друга в добрых делах, каковые служат лучшим доказательством нашей любви к господу.

— Вы говорите по велению своего доброго сердца, сударыня, — отвечал Бриджнорт, чей образ мыслей не был свободен от ограниченности его времени, — однако я уверен, что если бы все, кто называет себя верными королю кавалерами, разделяли мнения, коих придерживаетесь вы… а также мой друг сэр Джефри, — последние слова он произнес после некоторой заминки и скорее из любезности, нежели искренне, — то мы, кто в прошедшие времена считали своим долгом поднять оружие за свободу совести и против произвола, могли бы теперь наслаждаться миром и довольством. Но как знать, что еще может случиться? Среди вас есть беспокойные и горячие головы; не стану утверждать, что и мы всегда с умеренностью пользовались своей властью, а месть сладка сынам падшего Адама.