Том 14. Полукровка. Наследники Виннету

— Нет, но дорога, по которой он бегает, лежит неподалеку, а сам он останавливается в местах под названием станции. На одной из них было несколько наших воинов, они-то и узнали обо всем.

— Уфф! Злой Дух прислал в наши земли «огненную воду» и Огненного Коня, чтобы уничтожить нас! Скоро от одной Великой Воды до другой все узнают о том, что со мной сделали! Мое имя станет сродни смраду, идущему от падали, на которую не сядет даже гриф! Но я отомщу всем, кто устроил мне такую подлость!

— Ты великий вождь, им ты и останешься, — внук попытался успокоить деда. — Мы схватим Виннету и Шеттерхэнда, а потом нападем на апачей. У нас будут их скальпы, ружья и лошади, и тогда мы сможем спокойно вернуться в вигвамы нашего племени.

— Значит, сейчас мы не можем?

— На совете старейшин мне сказали, что мы должны искупить вину подвигом!

— Уфф!

Вождь прикрыл ладонью глаза и сидел так довольно долго, потом опустил руку со словами:

— Я богат. Так почему, кроме оружия, ты мне ничего не привез?

— Мне не разрешили.

— Но у меня много табунов. Неужели тебе не позволили взять мустанга хотя бы для меня?

— Не позволили.

Вождь с ужасом заглянул в глаза внуку и спросил:

— А моего Черного Мустанга, моего жеребца, который значит для меня больше, чем жизнь, и его тебе не дали?

Чувствовалось, как он боится ответа.

— Старейшины сказали, что самое лучшее животное племени нельзя доверять твоему легкомыслию.

После таких слов старик вскочил с места, совершенно не управляя собой, но Ик Сенанда приложил палец к губам:

— Тише! Токви Кава — великий вождь! Он знает, что храбрый воин всегда и везде владеет собой. Или он хочет, чтобы воины стали сомневаться, что их вождь хозяин своих мыслей и чувств?

Черный Мустанг снова сел и после нескольких минут молчания произнес уже более спокойно:

— Хочет ли еще что-нибудь сообщить сын моей дочери?

— Нет.

— Уфф! Столько старых воинов называли себя моими друзьями, и я всегда уважал их. Неужели ни один из них ничего не передал мне?

— Ни один!

— Ну что ж, скоро все узнают, как Токви Кава ответит на фальшивую дружбу! Ты мой внук и, хотя еще молод, смел и хитер. Тебя ждет большая слава! Если у тебя есть желание что-то сказать мне, то говори!

— Тебе приказывать, а мне исполнять! Сейчас именно ты должен решать нашу дальнейшую судьбу.

Метис произнес это с глубоким почтением, покорно опустив голову в знак высшей преданности своему деду, но внимательный наблюдатель наверняка заметил бы едва уловимую усмешку на его губах. Ик Сенанда никогда не был человеком надежным, и если в игре козыри были у него в руках, то и дед значил для него не больше, чем кто-либо другой. Однако вождь, не говоря уж о том, что обоих связывали родственные узы, считал его своим близким другом и даже не пытался его в чем-либо заподозрить. Он и сейчас доверительно взглянул на внука и сказал:

— Я знаю, что ты отдашь за меня жизнь, знаю, что всегда на совете племени ты был на моей стороне. Не твоя вина, что больше ты не смог ничего привезти. Идем к нашим воинам, все они должны знать, что решил совет старейшин!

Черный Мустанг даже предположить не мог, что Ик Сенанда на совете предательски выступил против него, ибо самым заветным желанием метиса было поскорее самому стать вождем команчей-найини.

Собрав вокруг себя воинов, вождь рассказал о решении племени. Воцарилась мертвая тишина. Команчи были обескуражены ошеломляющей вестью. Голод ежесекундно давал о себе знать, поэтому они без раздумий повиновались вождю, который приказал им ехать за ним в верхнюю часть долины, где была оставлена добыча. Лучшим стрелкам перед отъездом раздали ружья, которые привез Ик Сенанда.

Кроме ружей, внук вождя доставил два десятка ножей и томагавков, поэтому туши бизонов быстро были освежеваны прямо на месте.

Вскоре в долине запылали костры, на которых каждый теперь мог поджарить кусок желанного мяса. Остатки трапезы индейцы разделили между собой, решив воспользоваться ими во время похода в поисках Олд Шеттерхэнда и его спутников.

Не теряя времени команчи двинулись вдоль водного потока к месту предыдущей стоянки, чтобы оттуда отправиться на юг, вдоль подножий горной цепи Сьерра-Моро.

В полдень, когда они двигались по прерии, разведчики внезапно сообщили, что обнаружили следы двух десятков всадников. Это были белые. Отпечатки вели в том же направлении, в котором шли команчи. Токви Кава усмехнулся.

Ровно через час следы, тянувшиеся прежде вдоль горного хребта, стали к нему приближаться, а к вечеру шедшим по ним индейцам пришлось углубиться в горы. Черный Мустанг, видя это, обратился к внуку:

— Бледнолицые поступили правильно: они решили не ночевать на открытой равнине, где их костры были бы видны издали. Застать их врасплох будет нелегко, тем более что у нас слишком мало ружей.

— Ерунда! Нас в несколько раз больше, и если мы не возьмем их силой, то одолеем хитростью.

— Ты прав, хитрость сейчас важнее. Сначала нам нужно подойти к их лагерю, а там решим, что делать.

Горы густо поросли лесом, который кое-где даже спускался в долину. Добравшись до первых зарослей, команчи заняли удобную позицию и разбили лагерь.