Том 14. Полукровка. Наследники Виннету

В здешнем ресторане удобнее всего обедать на веранде, которая так узка, что вмещает только двухместные столики. Именно оттуда лучше всего любоваться водопадами. Мы выбрали один из столиков я решили зарезервировать его за собой. Когда мы спросили кельнера, тот ответил:

— Обычно нет, но для миссис и мистера Бартон можно сделать исключение. Я позабочусь. Лучший Столик, конечно, самый крайний, ибо там вас никто не побеспокоит. Но его уже заняли два джентльмена. Отказать им, увы, нельзя.

Сообщив это обычным тоном, он тут же вполголоса добавил:

— Они платят только наггитами! Оставили под залог мешочек золотых самородков!

Действительно, многие подходившие к этому столику получали отказ, пока в конце концов не появились двое индейцев, тотчас приковавшие к себе всеобщее внимание. Их возраст был примерно одинаков. Высокие, широкоплечие, с лицами, наделенными благородными чертами, они прошли медленно, с достоинством к упомянутому столу, не обратив, похоже, ни на кого внимания. Одеты они были не по-индейски: европейские костюмы из великолепной ткани. Их волосы были подстрижены так же, как и у других посетителей, но могу поспорить, что в седле — в саванне и среди утесов Скалистых гор — они выглядели бы, пожалуй, еще величественнее, чем здесь. Их бронзовые лица сохраняли особое выражение, свойственное людям одухотворенным, ищущим пути к возвышенному.

— Это джентльмены! — многозначительно прошептал кельнер. — Прекрасные люди, хотя и индейцы!

Он прищелкнул пальцами, словно подчеркивая свою оценку.

— Откуда они? — осведомился я.

— Точно не знаю. Они пришли сюда по реке, через Квебек и Монреаль.

— А их имена?

— Мистер Атапаска и мистер Алгонка. Прекрасные имена, не так ли? Звучат как музыка! Да и правда музыка: платят только наггитами!

Таков был критерий его оценки, и он нисколько не стыдился ссылаться на него. Он сообщил еще, что оба джентльмена сняли самые большие и дорогие номера.

Мистер Атапаска и мистер Алгонка завтракали неторопливо и очень скромно. Манеры их были изысканны, словно они с детских лет посещали рестораны ранга «Клифтон». Наблюдать за ними было одно удовольствие. Делали мы это, естественно, как можно незаметнее. Душенька особенно поражалась достоинству, которым было преисполнено каждое, даже самое простое движение этих очень интересных людей, и их скромности.

У них не было ни колец, ни цепочек, ни каких-либо других дорогих безделиц, по которым судят о достатке человека. Все это как нельзя точно соответствовало вкусам моей жены, которую я всегда чуть ли не силой заставлял покупать новую шляпку или новое платье. Но я обратил внимание на другое — их оживленная беседа так не соответствовала традиционной индейской молчаливости. При этом они еще успевали делать пометки в записных книжках. Похоже, они умели управляться не только с томагавком и охотничьим ножом, но и с письменными принадлежностями и умственные занятия для них не были чем-то необычным.

Когда мы вручили кельнеру чаевые, он осведомился, по-прежнему ли нам интересны индейцы.

— Не желают ли мистер и миссис Бартон заказать столик рядом с обоими джентльменами?

— Конечно! — быстро сориентировалась Душенька.

— На все время?

— На все!

— Хорошо! Я позабочусь об этом!

Когда мы с небольшим опозданием пришли к обеду, индейцы уже сидели за своим столиком. Кельнер поджидал нас у нашего и сообщил, что дирекция просит нас сидеть здесь постоянно. Итак, мы расположились настолько близко к обоим индейцам, что могли слышать каждое произнесенное ими слово. Они и на этот раз прихватили с собой записные книжки и что-то помечали в них не только в паузах между блюдами, но и во время еды, надолго откладывая в сторону нож и вилку.

Представьте мое удивление, когда я обнаружил, что беседовали они на языке моего Виннету и собирались исследовать внутреннее родство атапаскских языков [50] (к которым принадлежал и язык апачей). Мистер Атапаска в данном случае имел дело с некой разновидностью его родного языка. У Алгонки дело выглядело иначе. Он, похоже, происходил из канадского племени кри [51]. В ходе беседы он произносил краткие, но любопытные замечания, из которых я сделал вывод, что он владеет большим запасом слов языка науатль, древнего наречия ацтеков. Вследствие нашего, так сказать, пассивного участия в этом разговоре мы заключили, что они тоже двигались к горе Джебель Виннету [52] и пользовались диалектом апачей с целью тренировки, чтобы там, на месте, не показаться чужаками. Какими же языковыми познаниями должны обладать эти двое! Они вожди, это ясно. Но их миссия гораздо более значительна! Итак, выяснилось, что конечный пункт их и нашего путешествия один и тот же, и я был убежден, что на горе Виннету познакомлюсь с ними поближе.

После полудня мы приехали в Буффало, чтобы отыскать на здешнем кладбище могилу и статую знаменитого вождя Са-Го-Йе-Ват-Хи [53] и возложить цветы. Я отдал особую почесть и дань уважения этому великому мужу, которого и в наши дни считают несравненным защитником всех индейцев-сенека [54].