Том 14. Таежный тупик

— У меня это все стояло в глазах, — говорит Анатолий. — Особо в первый год службы. Даже решение мелких солдатских проблем поначалу связывал с домом.

— Истоптал раньше срока солдатские сапоги. Обратиться бы к старшине. Нет, пишет домой. Ну посмеялись и послали ему сапоги, — вспоминает отец.

Пятеро сыновей не были избалованными.

История с сапогами свидетельствует как раз об обратном. «Отец всегда нас учил: ничего не берите сверх того, что вам полагается по закону и справедливости». Все пятеро после службы не соблазнились куда-либо ехать. Все вернулись сюда, на Псковщину, в родной колхоз.

Геннадий, правда, делал попытку жить в городе, и об этом особая часть разговора. Сейчас жена его Валентина сидит за столом вместе с нами.

Двое рожденных в городе ребятишек, как сверчки, притихли на печке, озорными глазами наблюдают сверху за взрослыми. Вернувшись весною из «жизненных странствий», Геннадий живет пока что с отцом. Но готов, строит уже собственный дом! Все лето по воскресеньям отец и пятеро братьев не выпускали из рук топоров — «еще четыре-пять выходных, и будем справлять новоселье».

Все братья, исключая лишь Александра, женаты. У всех ребятишки. Геннадий и Анатолий женаты на сестрах из соседней маленькой деревеньки Репищи. Из той же деревни взял жену себе младший Сергей.

— Я свою выловил аж во Пскове. Подалась из Репищей к городской жизни. А я сказал: Маша, люблю, женюсь, но место наше — в деревне. Вняла. Теперь уже корни пустили — дом, баня, куры во дворе квохчут, корову, наверное, заведем. Я, как Мичурин, люблю в огороде копаться. Вот и шляпу скоро, как у отца, заведу.

— Ты, Толя, скажи еще, что служил в ракетных войсках и самый старший в семье по званию, — поддевает брат Иван.

— И скажу. По званию старший. Должность в колхозе — шофер. А вы, сержанты, ну кто посмеет сказать, что плохой я шофер? — Вошедший в роль Анатолий победно втыкает вилку в соленый гриб и, тряхнув шевелюрой, обводит братьев глазами. — Ну вот, никто…

Анатолий — общий любимец не только в семье. Председатель колхоза Иван Степанович Сенченков, с похвалой отзываясь о всех Садовниковых, Анатолия выделил. «Этот шуткой мертвого из могилы подымет. Поручил ему развозить по работам людей. Летом возит на сенокосы и в поле еще и еду. Так вот всерьез говорят: присядет вместе обедать — еда вкуснее!

А я замечаю: там, где этот шофер побывал, исправно движется дело».

— Характер у ребят разный, — замечает отец, когда веселье за столом поутихло. — Иван вот молчун, не скажет, что в молодые годы был первым трактористом в районе. Газеты портреты его помещали, в Москву не слет выезжал.

— И заблудился в Москве! Ну признайся…

Смущенный Иван гремит у входа ведром — вылез из-за стола под предлогом помочь в чем-то матери.

— Ну конечно, мы разные! — опять зажигается Анатолий. — Вот я и Сашка. Близнецы!

Но скажите, Михалыч, разве похожи? Я, как видите сами, брехун, а у Сашки клещами слово не вынешь. Я цыган, а он почти рыжий. Ну правда же, поглядите. Я — человек положительный, семьянин, ребенок у меня на руках. А брат гири все подымает, вон в углу двухпудовые. Ну и прямо отметим: к девкам слабость имеет. Серега вон младший, а уже двое советских граждан говорят ему «папа». А ты? Ну молви словечко…

Александр запускает лапу в черную шевелюру брата, что означает: да уймись же, аспид, уймись…

Трое братьев — Анатолий, Александр и Сергей — шоферы. Иван, как сказал отец о нем с гордостью, «механизатор широкого профиля», зимой — на ремонте, летом сядет на что прикажут: на комбайн, трактор, сенокосилку, автомобиль…

Каждый из братьев имеет свой дом, свое хозяйство в усадьбе колхоза. Но любое сколько-нибудь серьезное дело — женитьба, большая покупка, стройка в хозяйстве, а также праздники, радость или беда — собирает братьев под эту крышу, за этот стол. При обсуждении — полная демократия. И, когда все свое скажут, поворачиваются к отцу: а ты, батя? Его слово во всяких спорах, во всех сужденьях бывает последним.

Сергею Афанасьевичу пятьдесят восемь. Вырастал в этом доме. Зинаиду Федоровну знает с тех пор, как помнит себя. Она вырастала в домишке рядом. Детьми они вместе лепили из песка пирожки, запирали в спичечный коробок майских жуков. Юность пришлась на войну.

Сергей Афанасьевич первый и последний свой бой принял тут, почти рядом — за Невелем. Был осколками поражен в грудь, в живот, в руки, плечи. Но выжил. «Один осколок и теперь рядом с сердцем. Когда еду на лошади — чувствую».

Поженились Зинаида Федоровна и Сергей Афанасьевич в 46-м. «Трудное время было на Псковщине, бедное. А по бедности, знаете, дети ведь сыплются, как горох».

Работал Сергей Афанасьевич трактористом и комбайнером, пас скотину, работал на ферме. Но раны частенько заставляли ложиться в больницу. «А выйдешь — опять за работу, куда же деваться. Их ведь надо было кормить, одевать, обувать, на ноги ставить. Ученых не получилось. А колхозники вышли, считаю, исправные». И Сергей Афанасьевич перечислил все, что входит в понятье исправные.