Том 14. За рубежом. Письма к тетеньке

Нынче и дамочки какие-то кровопийственные сделались, всё походами бредят …Прямо настаивают: проливай кровь! — Незадолго до своего отъезда из Висбадена в Париж, где он должен был встретиться с Н. А. Белоголовым, Салтыков обратился к последнему с таким «специальным» письмом (от 12/24 августа 1881 г.): «Хотел было прекратить дальнейшую переписку, многоуважаемый Николай Андреевич <ввиду скорой личной встречи. — С. М.>, но, право, жить страшно становится. Узнал я, что «Святая дружина> наняла искусного дуэлиста и бретера …чтобы оскорбить Рошфора и затем убить его на дуэли. Подобным же образом предполагают поступить с Кропоткиным. Ежели сойдут эти два устранения благополучно, то весьма может быть, что пойдут и дальше …Каким бы образом раскрыть все это и в особенности предупредить Рошфора?» Письмо, из которого взяты приведенные проки, было впервые опубликовано В. Розенбергом в № 230 «Русских ведомостей» за 1912 г., а в № 251-м этой газеты появилась реплика на публикацию, принадлежащая перу П. Кропоткина, в которой содержится следующая интересующая нас подробность. Подтверждая сведения, содержащиеся в письме Салтыкова, П. Кропоткин писал: « …в Женеве я узнал еще некоторые дальнейшие подробности о «Священной дружине», а также и то, что в Женеве сведения о ней, тоже исходившие от Лорис-Меликова, были получены через М. Е. Салтыкова-Щедрина, который нарочно приезжал в Швейцарию, или на границу Швейцарии, и вызывал на свидание одного из эмигрантов, чтобы сообщить ему эти сведения, для предупреждения кого следует. Вскоре мы узнали, что в Женеву приедет одна русская дама, которая будет заведывать приведением в исполнение решения «Дружины» <т. е. решения об убийстве Рошфора. — С. М.>. « Свидание с эмигрантом» — это, конечно, свидание с Белоголовым (хотя формально он не был эмигрантом), у которого Салтыков прожил в Туне «в начале августа» два дня. По-видимому, в Туне Салтыков и получил от своего друга, бывшего в курсе всех дел женевской эмиграции, последнюю информацию о подготовлявшемся покушении «Священной дружины», в том числе и о таинственной русской даме, посланной «заведывать» его исполнением. Этот авантюрный сюжет, могший, однако, закончиться кровавой развязкой, явился не только предметом сатирического разоблачения Салтыкова (как в комментируемом пассаже о «кровопийственных дамочках», так и в ряде других мест «письма»), но и исходным пунктом для проведения сатирической параллели между современными дамочками, жаждущими «пролития крови», и «дамочками-куколками» «докровопийственного периода», — давними героинями салтыковской сатиры (см., напр., «Круглый год»).

«Общество Проломленных голов». — Проломленные головы— по Далю — бранное прозвище орловцев. В этом «фольклорном» иносказании содержится, по-видимому, намек на какой-то эпизод из деятельности орловской организации «благонамеренной крамолы». В газете «Порядок» за первыечисла августа 1881 г. глухо упоминается о «не в меру ретивой патриотке и доверчивых орловских обывателях».

Графиня Сапристи. — Иронический эффект этой фамилии заключается в том, что междометие sарristi(собств. sacristi!) означает по-французски бранное восклицание, равнозначащее русскому «черт побери!».

Погодите немного, и мы увидим целую толпу разного наименования добровольцев …Тут явятся и «Чистопсовые охранители» , и «Усердные гущееды», и «Веселые лоботрясы», и «Кособрюхие восстановители основ». — Строки эти, как часто бывало у Салтыкова, оказались провидческими. «Священная дружина» за время своего недолгого существования все же сумела организовать довольно разветвленную сеть своих агентов в губернских центрах. В сатирические наименования «добровольцев» вплетены дразнительные народные прозвища населения различных русских областей (« кособрюхие» — рязанцы, « гущееды» — новгородцы, « проломленные головы» — орловцы и др.).