Том 14. За рубежом. Письма к тетеньке

…как вам будет лестно, когда Вас, «по правилу», начнут в три кнута жарить! — Об отношении Салтыкова к законопроекту 1880 г., предусматривавшему «освобождение печати от ведения администрации и предоставления преступлений печати преследованию и рассмотрению исключительно суда…» см. — <Г. З. Елисеев>, Несколько слов по поводу вопросов злобы дня. — «Отеч. зап.», 1880, № 9, отд. II, стр. 140–142; см. также в гл. III «За рубежом» (наст. том, стр. 102-1ОЗ и 573).

…Если б мы не держали язык за зубами — никогда бы до ворот Мерва не дошли… Вон Франция намеднись какой-то дрянной Тунисишко захватила, а сколько из этого разговоров вышло? — Обострившееся в связи с англо-афганской войной 1878–1880 гг. соперничество Англии и России в Средней Азии заставляло царское правительство проявлять заботу о возможной скрытности военных экспедиций, организуемых для подчинения еще не присоединенных к России частей среднеазиатских ханств, в частности Мерва в Туркмении. Вопрос о Мерве служил в конце 70-х — начале 80-х годов предметом нескольких запросов лондонского кабинета в Петербург. Дипломатическое ведомство России отмалчивалось, в то время как Скобелев со своим отрядом к лету 1881 г. действительно дошел «до ворот Mepва». Однако распоряжением военного министра Д. А. Милютина дальнейшее продвижение русских войск, во избежание усиления трений с Англией, было приостановлено, и они вошли в Мерв лишь в 1884 г. Попыткам замалчивания колониально-завоевательных целей военных экспедиций царской России в Среднюю Азию Салтыков иронически противопоставляет (по сути же сближает) открытую колониальную политику буржуазно-республиканской Франции, захватившей весной 1881 г. Тунис. Эта акция вызвала большой шум внутри страны (запросы в Сенате, кризис министерства Ферри и др.) и вызвала ряд внешнеполитических осложнений.

…вот, мол, вам в день ангела … с нами бог! — Современникам было ясно, что слова эти метят в прославленного генерала Скобелева. Ему был присущ особый военно-верноподданнический шик, заключавшийся в том, что он любил приурочивать свои военные победы к так называемым царским дням, «преподнося» их в качестве подарка в дни рождений и именин членов императорской фамилии. Со словами «С нами бог и государь!» («государя», в отличие от «бога», Салтыков не мог воспроизвести по цензурным условиям) Скобелев ходил в свои знаменитые штурмы и атаки.

Домашние — иносказание для обозначения обывателя, человека «толпы». «Домашние» («домочадцы») противопоставлены «тетеньке» — интеллигенции, обществу; они никогда «не бредили».

…на первом плане стоит благополучие (с лебедой в резерве) и тишина (с урчанием в резерве)… — Иносказания, заключенные в скобки, обозначают: первое — материальную обездоленность, нищету, голод; второе — полицейский произвол, административные репрессии. Весь период построен на иронической интонации, сигналами которой и являются ремарки в скобках.

«Андроны едут» — поговорка, применяемая к тем, кто «несет» чепуху, вздор, говорит бессмыслицу.

Pointe — здесь: так называемая «Стрелка» на островах в Петербурге; излюбленное место для прогулок, куда приезжали любоваться закатом солнца в Финском заливе.

…кузька — вредитель хлебных злаков, хлебный жук.

Письмо второе^*

Впервые, с нумерацией «II» — ОЗ, 1881, № 8 (вып. в свет 20 августа), стр. 599–614.

Начато в Конце июня 1881 г. в Петербурге, окончено в конце июля, в Висбадене[365].

Сохранились черновые рукописи двух ранних редакций: неполной первоначальной (№ 191[366]) и полной последующей (№ 192).

Варианты рукописного текста

№ 191

Стр. 264, строки 15–18. Вместо: «Когда же заканчивают <…> гулять на улицу» — в рукописи:

Не сердитесь на меня, голубушка, что я в моих письмах как будто «по древу растекаюсь» — право, иначе не могу. Нельзя нынче унылого и однообразного тона держаться, нужно пример подавать. И в жизни, и в публицистике, и в письмах к родным — везде. Так именно я и поступаю. Иду, например, по улице и стараюсь иметь вид открытый, веселый и непременно легкомысленный.

Стр. 265–266, строка 28 — стр. 266, строка 2. Вместо: «Таким образом <…> римскую пословицу» — в рукописи:

Одним словом, если уже признано, что errare, ради общей пользы, необходимо упразднить, то ничего другого не остается, как «растекаться по древу», то есть внушать доверие. Или точнее: лгать. Humanum est mentire. Вот новый жизненный девиз.

Стр. 268, строки 17–32. Вместо: «Я не спорю <…> притронуться к этой правде» — в рукописи: