Том 15. Дела и речи

За свое вероломство и жестокость Николай получил в противники отчаяние — великую силу. Революция, эта усыпленная молния, пробудилась. И вот — послушайте, ибо это величественно: случилось так, что оскорбленный, униженный, удрученный, доведенный до отчаяния турок, этот хилый и тщедушный государь, это умирающее существо, которого Николай, казалось, мог уничтожить одним своим дуновением, этот султанишка, получивший пощечину от Меншикова и удар хлыста от Горчакова, бросился на эту молнию и завладел ею. Теперь он держит ее, потрясает ею над головой, — и роли переменились. Теперь уже трепещет Николай, троны охвачены смятением, австрийский и прусский послы покидают Константинополь, формируются польские, венгерские, итальянские легионы, приходят в движение Румыния, Трансильвания и Венгрия, поднимается Черкесия, содрогается Польша, ибо все — и народы и короли — поняли, что за ослепительное пламя сияет на востоке, и они хорошо знают, что в руке отчаявшейся Турции сверкает не старая зазубренная сабля Оттоманов, а великолепная молния революции!

Да, граждане! Это революция перешла через Дунай.

От поступи ее содрогнулись Рейн, Тибр, Висла и Сена.

Изгнанники, участники всех битв, мученики, не знающие отдыха, рукоплещите началу этого необъятного шествия, — его теперь ничто не в силах остановить. Все нации, которые казались мертвыми, поднимают голову. Пробуждение народов подобно пробуждению львов.

Война разразилась из-за ключей гробницы, которыми хотели обладать все. О какой гробнице, о каких ключах идет речь? Этого-то короли и не знают. Граждане, эта гробница — гигантская могила, куда заточена Республика, уже поднявшаяся во мраке и готовая выйти. В чьи же руки попадут ключи от этой гробницы? Друзья, их оспаривают друг у друга короли, но получит их народ.

Все уже предрешено, я настаиваю на этом. Отныне никакие переговоры, ноты, международные соглашения, ультиматумы и ложные перемирия ничего не смогут изменить. То, что должно было свершиться, — свершилось, то, что началось, — будет завершено.

В отчаянии султан ухватился за революцию, и революция его держит. Теперь он уже не в силах освободиться от грозного помощника, которого призвал. Даже если бы он этого захотел, он не смог бы. Когда смертный берет себе в помощники архангела, тот уносит его на своих крыльях.

Поразительный факт! Быть может, султану выпал жребий смести все троны. (Возглас: «Включая и свой».)И все эти действия, на которые толкают султана, оказывается, вызваны царем. Не кто иной, как царь, сам того не желая, вызовет падение тронов, из обломков которых возникнет Союз Объединенных Народов. Европа казацкая породит Европу республиканскую. В данный момент, граждане, величайший революционер Европы — это Николай российский. И разве я был не прав, говоря вам, что путь, каким провидение проявляет свою волю, достоин восхищения? Да! Провидение несет нас сквозь мрак в будущее. Смотрите, слушайте, — разве вы не видите, каким грозным становится это всеобъемлющее движение? Мрачный шабаш абсолютизма рассеивается, словно ночной призрак. На горизонте зашатались ряды виселиц, кладбища то вырисовываются смутно перед нами, то исчезают, мученики поднимаются из своих могил, все кружится в вихре мрака. Слышится чей-то таинственный возглас: «Ура! Ура! Королям приходит конец!»

Изгнанники, будем ждать своего часа. Он скоро пробьет, готовьтесь. Он пробьет для всех наций, он пробьет и для нас. Тогда не дрогнет ни одно сердце. Тогда и мы выйдем из могилы, которая зовется изгнанием. Мы оживим все кровавые и священные воспоминания; из самых далеких глубин массы поднимутся против деспота. Право, справедливость и прогресс победят, потому что самое величественное и самое грозное из всех знамен — это саван, в котором короли пытались заживо похоронить свободу!