Том 15. Дела и речи

Монархия, как и всякая опека, может иметь смысл, пока народ еще во младенчестве. Но как только он достиг определенного возраста, он чувствует себя уже в силах идти самостоятельно, и он идет. Республика — это народ, провозгласивший свое совершеннолетие. Французская революция — это освобожденная цивилизация. Все это простые истины.

Рост — это освобождение. Оно не зависит ни от кого, даже от вас. Можно ли ставить на голосование вопрос о том, в котором часу вам должен исполниться двадцать один год? Французский народ достиг совершеннолетия. Можно изменить его конституцию, изменить его возраст нельзя. Отбросить его к монархии — значит отдать его под опеку. Он слишком велик для этого,

Так откажемся же от химер!

Признаем свою зрелость! Зрелость — это республика. Признаем ее для себя и пожелаем ее другим. Пожелаем другим народам самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Предложим им непоколебимую основу мира — федерацию. Франция глубоко любит другие народы. Она чувствует себя их старшей сестрой. Ей наносят удары, с ней обращаются как с наковальней; но ненависть только высекает из нее искры; она просвещает тех, кто хочет нанести ей рану; вот как она отвечает ударом на удар! Превратить весь наш континент в единую семью, раскрепостить торговлю, которой препятствуют границы, промышленность, парализованную запретами, труд, эксплуатируемый паразитами, собственность, угнетенную налогами, мысль, на которую деспоты надевают намордник, совесть, скованную догмами. Такова цель Франции. Достигнет ли она ее? Да. Франция закладывает сейчас основу свободы народов, закладывает ее мирным путем; она подает пример. Действия эти имеют не национальное, а общеконтинентальное значение; свободная Европа будет необъятной; у нее не будет иной заботы, кроме собственного процветания, а благодаря миру, рожденному братством, она достигнет того высшего уровня, до какого только может подняться цивилизация.

Нас обвиняют в подготовке реванша; это верно, мы и вправду замышляем реванш, да еще какой! Пять лет назад казалось, что Европой владеет одна только мысль — как бы умалить Францию; сегодня Франция отвечает ей, и ею тоже владеет только одна мысль — возвеличить Европу.

Республика — это не что иное, как великое разоружение; для такого разоружения необходимо лишь одно условие — уважение взаимных прав. Чтобы выразить то, чего хочет Франция, достаточно одного слова — высокого слова «мир». Мир породит дружественное разрешение конфликтов, а оно в свою очередь повлечет за собой необходимое и законное возмещение. Мы не сомневаемся в этом. Франция хочет мира во всем: в человеческом сознании, в сфере материальных интересов, мира между народами. В человеческом сознании мир может быть установлен торжеством справедливости, в сфере материальных интересов — торжеством прогресса, между народами — торжеством братства.

Воля Франции — ваша воля, избиратели общин! Завершите создание основ Республики! Изберите такой французский сенат, который мог бы утвердить мир во всем мире! Побеждать — это кое-что, утвердить мир — это все! Перед лицом цивилизации, взирающей на вас, создайте желанную республику, республику без осадного положения, без намордников, без ссылок, без политической каторги, без военного ига, без церковного ига, республику правды и свободы! Обратите ваши взоры на людей просвещенных! Пошлите их в сенат; они знают, что нужно Франции. Порядок зиждется на просвещении. Мир — это свет. Времена насилия прошли. Мыслители полезнее солдат; штыками можно наказывать, идеями — цивилизовать. Сократ более велик, чем Фемистокл, Вергилий более велик, чем Цезарь, Вольтер более велик, чем Наполеон!

РЕЧЬ НА ПОХОРОНАХ ФРЕДЕРИК-ЛЕМЕТРА

20 января 1876 года

Меня просят сказать несколько слов. Я не ожидал такой чести, не думал, что меня захотят услышать; сильное волнение мешает мне говорить; и все же я попытаюсь.

У этой могилы я склоняюсь перед душой самого великого актера нашего века, а может быть, и самого чудесного артиста всех времен.