Том 15. Дела и речи

«Враг публицистики г. Волынский, по-видимому, и не подозревает, что есть эпохи, когда не только критика, но и само художественное творчествобывает полно публицистического духа… Если существуют действительно вечные законы искусства, то это те, в силу которых в известные исторические эпохи публицистика неудержимо врывается в область художественного творчества и распоряжается там, как у себя дома». [58]

Гюго-публицист, так же как Гюго-романист и стихотворец, всегда стремится выражать личное отношение к происходящим событиям. Все явления действительности он оценивает с точки зрения убежденного демократа, поборника народных интересов; поэтому его личная оценка зачастую выражает интересы и чаяния народной Франции.

Публицистике Гюго свойствен пафос оратора и трибуна, обращающегося к многотысячной аудитории. В его страстных статьях и памфлетах постоянно слышится звучание той же «медной струны», что и в его политической лирике. Отстаивая в публицистическом произведении прогрессивную идею, Гюго развивает и доказывает свою мысль с помощью многочисленных сравнений, метафор, эпитетов, примеров, почерпнутых из живой действительности, характерных наблюдений, отражающих богатый жизненный опыт и широкий общественный кругозор великого писателя.

Статьи и памфлеты Гюго написаны богатым по своей выразительности и яркости, энергичным языком, который помогает ему убеждать читателей в правоте своих идей, выражать ненависть и презрение к врагам прогресса.

Утверждая свои идеи, Гюго всесторонне развивает основную мысль публицистического произведения, прибегая обычно к образным и легко запоминающимся афоризмам («нельзя быть героем, сражаясь против родины», «народы истекают кровью, но не умирают», «народ возвеличивается, освобождая другие народы», «лицо будущего различимо уже сейчас: оно принадлежит единой и мирной демократии», «мир — это глагол будущего, этим именем будет наречен двадцатый век» и т. д.).

Развивая традиции ораторской прозы французской революции конца XVIII века, Гюго широко применяет в своих речах и статьях распространенные периоды, в которых приводит множество убедительных доказательств правильности своего основного тезиса. Многие речи и статьи Гюго благодаря исключительному богатству выразительных средств и умелому использованию классических приемов ораторского искусства достигают подлинной монументальности.

Флоримон Бонт в книге «Рыцарь мира» пишет: «В творениях Виктора Гюго наш французский язык не только заблистал как чудесное произведение искусства. Виктор Гюго выковал его как боевое орудие, как орудие пропаганды против всякого угнетения и всех тираний королей и императоров. Да, он чеканил и ваял с непостижимой точностью и творческим пылом, подобно Микеланджело, лики героев, образы народов и изображения людей. Да, он ослеплял и опьянял красками и светом, богатствам форм и оттенков своих стихов, драм и романов, писем, памфлетов и речей».

2

Став в 1848 году депутатом Учредительного собрания, Гюго принимал участие в разрешении всех основных вопросов, обсуждавшихся Собранием в сложной обстановке бурно развивавшейся буржуазно-демократической революции. В своих речах он защищал свободу печати, высказывался за полную отмену смертной казни, отстаивал интересы трудящихся масс Франции. При этом, однако, он нередко обнаруживал и значительную политическую ограниченность. Так, в разгар июньских боев он осуждал справедливое восстание парижских рабочих, пытался уговорить их сложить оружие и разрешить классовый конфликт мирным путем.

Плодотворной, прогрессивной в политическом отношении была деятельность Гюго в Законодательном собрании Франции. Принимая активное участие в его работе, Гюго последовательно защищал конституционные права граждан, осуждал идеологов монархической и католической реакции, почти всегда присоединял свой голос к левому крылу парламента — партии Горы. Разумеется, что и во времена Законодательного собрания Гюго не был чужд ряда наивных иллюзий и заблуждений. Так, отстаивая сохранение парламентской республики, писатель полагал, что дальнейшее мирное развитие республиканского строя обязательно приведет к торжеству демократии. Он не понимал, что подлинно демократическая республика может утвердиться лишь под руководством революционного пролетариата, единственного последовательного борца за права народа.