Том 15. Сестра милосердная

— Вот я и исполнил ваше желание… Переведи Степан им, что я исполнил их желание, и королева праздника выбрана мною, — обратился Славушка к своему импровизированному переводчику.

Тот не замедлил исполнить его приказание.

Старый финн, дедушка Иды, говоривший немного по-русски, нашел возможным связать несколько слов, адресованных Славе.

— Бог с тобою… зиви, малюсенький, ангел, стоби радивать нас… — произнес он, вынимая изо рта свою вечную трубку.

— А теперь надо королеве выбрать на танцы партнеров… — произнес, улыбаясь Сорин. — Видите, вас уже приглашают… Не решаются только подойти поближе! — указал он на нерешительно топтавшихся в стороне парней.

— Да, если королева праздника откажется протанцевать с ними, ее временные поданные, чего доброго, и обидятся, — присоединил свое мнение доктор.

На минуту Ира смутилась. Ей показалось как-то странно танцевать с этими грубоватыми неуклюжими, хотя и чрезвычайно симпатичными людьми, которые час тому назад, может быть, окапывали гряды картофеля или возили навоз для удобрения почвы. Но это было лишь мгновенное замешательство. Ира уже шла навстречу ближайшему парню, в новой куртке с неизменной трубкой во рту, в шляпе, украшенной полевыми цветами.

Он с поклоном принял ее руку, обнял за талию, и под звуки пронзительно пиликающих скрипок и оглушительно рокочущего барабана они понеслись… За ними чинно и бесшумно в «немецкой» польке запрыгали другие пары, финские девицы со своими кавалерами. Пламя костров освещало кружащиеся пары, придавая им причудливо-фантастический вид. Финны танцевали чинно и торжественно и перед началом и после окончания каждого танца отвешивали поклоны и книксены. Ире было весело прыгать и кружиться с этими честными добродушными работниками, гораздо более приятно, нежели на том костюмированном балу у Нетти, когда кавалерами ее были пустые, бесцветные глупо-самодовольные молодые люди вроде князька Валерьяна, Димы Николаева и Пестольского. За первым танцором к Ире подошел второй, третий… Все желали танцевать с королевой праздника. Даже старый дедушка Иды тряхнул стариной и отплясал с «парисьней» нечто похожее на польку-мазурку, вызывая бурные аплодисменты своим лихим исполнением. Каждую свободную от танцев минуту Ира подбегала к Славе, перекинуться словом.

После танцев водили хороводы: прыгали, взявшись за руки через костры, бегали в горелки.

Наконец, и старики и молодые уселись на берегу и принялись за угощенье. Ира не могла отказаться от стопки крепкого шведского пунша, которую поднес ей первый танцор окрестностей. Не могла не закусить вкусным шведским пряником.

А костры горели по-прежнему, и багровым казалось ночное небо от их жарких огней.

— Вы не устали, Славушка? — озабоченно спрашивала Ира.

— Ах, нет же, совсем нет, уверяю вас, Ирина Аркадьевна, я никогда не чувствовал себя так хорошо и бодро, как сегодня, — говорил мальчик.

— Уж пусть останется до конца праздника, раз так, — махнув рукой, произнес Алексей Алексеевич, с нежностью глядя на своего сынишку. — Вот и доктор ничего не имеет против. Уж кутить, так кутить…

— Парисьня, нас люти хоцют за твой сдорофья выпить, — услышала Ира чей-то голос.

Это пришла за нею Ида со своим дедом. Через минуту, закутав Славушку теплою шалью, она снова присоединилась к пирующим.

Теперь финны уже не были одни. Пока Ира беседовала с Сориным и доктором, подкатила коляска. Из нее вышли два господина. Один высокий бритый с энергичным лицом, обвеянным северными ветрами, — сам барон Арнгольд, другой высокий старик в очках с тщательно расчесанными и совершенно белыми, как снег, бакенбардами.

Увидя Иру, они сняли шляпы и почтительно склонили перед ней головы.

Их приветствовали самым радушным образом собравшееся на берегу финны.

Ира хотела было занять свое прежнее место между старым дедом Иды и его внучкой на пне срубленной сосны, но барон Арнгольд предупредил ее намерение. Он приблизился к девушке со шляпой в руке и, склонившись перед нею, заговорил тем изысканным несколько вычурным немецким языком, каким, вероятно, когда-то рыцари беседовали с дамами.

— Приветствую прелестную королеву праздника. Я слышал уже, что здешние жители выбрали на сегодняшний праздник вас. Разрешаю себе смелость представиться вам и представить своего школьного товарища, профессора Императорской клиники в Берлине, профессора Адольфа Франка, который проездом через Швецию и Финляндию гостит у меня на мызе.

Седой господин с белыми баками, как и барон, почтительно склонился перед Ирой в утонченно-рыцарском поклоне. Он только вчера приехал к своему товарищу юности барону Иоанну Арнгольду и был счастлив, что попал на здешний праздник и мог познакомиться с обычаями чужой страны. Сам он, немец по крови, всю жизнь провел в Германии, изредка путешествуя по Европе. Барон Арнгольд, швед по отцу и финн по матери, подружился с Франком, во время своего пребывания в германской академии. Профессор Франк в свою очередь заявил, что он очень доволен случаем встретить здесь такую изящную, такую симпатичную царицу праздника, Иру…

Но она не слышала, что он говорит…