Том 16. Анонимный звонок

— Не сомневайтесь, я об этом помню… Ну, как будто мне здесь больше нечего делать.

— Я провожу вас до двери, — торопливо предложил Кендалл.

Мы вышли из гостиной, где Хиллан как-то слишком нервно попыхивал своей сигарой. Выйдя в холл, драматург плотно прикрыл за собой дверь.

— Вы знаете, мне пришлось по душе ваше предложение вызвать ревизора для проверки гроссбуха Майлза, — отводя глаза в сторону, буркнул он.

— Вы подозреваете, что он вас обманывает?

— Не знаю, но это возможно. Если я ошибаюсь, то по понятным вам причинам удобнее, чтобы инициатором ревизии были вы.

— Признаться, у меня нет приятеля-бухгалтера, — усмехнулся я, — но, конечно, я кого-нибудь разыщу, и как можно скорее.

— Тем лучше. Найдя подходящего человека, позвоните мне. Я задержу Майлза, пока не получу от вас сигнала, тогда он не сможет намухлевать со счетами…

— Хорошо. — Я кивнул. — Но возможно, будет лучше, если бухгалтер сам вам позвонит, все равно ему надо заручиться вашей поддержкой. А пока предупредите Хиллана, что я передумал и, в конце концов, проверка никому не помешает.

— Прекрасно. — С минуту он задумчиво посасывал чубук трубки. — Есть ли что-нибудь такое, чего вы мне не сказали, Холман?

— Например?

— Не знаю. Меня насторожили все эти вопросы о Райнере, Джеки и Антонии…

— Сколько лет вашей дочери?

— Двадцать два года. Это важно?

— После Райнера у нее появлялись новые приятели?

— Нет. — Он медленно покачал головой. — Полагаю, опыт той ночи оказался таким ужасным потрясением, что девочка все еще не вполне оправилась. «Все мужчины — предатели!» Понимаете, что я имею в виду?

— Женщины — тоже, — напомнил я. — Джеки Лоррейн была равноправным партнером, не забывайте.

— Полагаю, не с точки зрения Антонии.

— А по-моему, вы приписываете дочке много такого, что ни в коей мере не соответствует истине. Сколько лет прошло со смерти вашей жены?

— Она не умерла, я с ней развелся… — Он вновь принялся посасывать пустую трубку. — Знаете, на свете нет большего глупца, чем муж, влюбленный в собственную жену. Так вот, я узнал, что она целых три года путалась с другим… — Он невесело засмеялся. — Три года! И, будь оно все проклято, это творилось буквально у меня под носом!

— Где она сейчас?

— Не имею понятия. Все это было очень давно, почти двадцать лет назад. Конечно, тогда дело обстояло совсем по-другому. У меня не было ни денег, ни перспектив. Говорят, будто первый роман всегда бывает автобиографическим, и моя первая пьеса не явилась исключением. Я взял за основу свою женитьбу и предательство супруги и описал ее в форме чуть иронической исповеди. И представьте, эта пьеса прославила меня как драматурга и сделала богатым. Возможно, мне следует благодарить бывшую жену?

— Кто знает? — глубокомысленно изрек я и поспешил туда, где оставил машину, предоставив Кендаллу и дальше философствовать в свое удовольствие.

У Фредди Хоффмана нашелся приятель-бухгалтер, как я и рассчитывал, но у меня ушел почти час на то, чтобы разыскать его и убедить, что Рейф Кендалл с лихвой заплатит за срочный вызов и проверку гроссбухов. Я стоял рядом, пока парень звонил Кендаллу и обо всем договаривался, а тот, тщетно пытаясь скрыть ликование, обещал, что мистер Хиллан будет ждать его.

В конечном счете я добрался домой уже около шести, то есть день практически подходил к концу.

Ровно в половине седьмого раздался звонок в дверь. Я пошел открывать не без некоторых опасений, но, увидев в глазок симпатичную блондинку, мигом излечился от всех своих страхов, настежь распахнул дверь и широко улыбнулся.

— Как раз вовремя, Сэнди Гиббс! — похвалил я.

Сегодня она надела белое шифоновое платье с двумя гофрированными воланчиками от ворота до подола, не достигавшем трех дюймов до колен. Но волосы остались того же пшеничного цвета, а губы — столь же манящими. Она подарила мне вежливую улыбку, но, когда мы оказались в гостиной, мигом посерьезнела, уселась на кушетку и закинула ногу на ногу. Подол приподнялся еще на три дюйма, и я пожалел, что с нами нет поэта, а то он сочинил бы что-нибудь душещипательное о ее коленках. Но, поразмыслив, я все же решил, что, к счастью, и поэт, и его приятель-актер успели очухаться и благополучно отбыли домой. Эта пара отнюдь не способствовала бы установлению контакта между мною и потрясающим оперативником из детективного агентства Трушмана.

— Как насчет стаканчика? — спросил я не подумав, скорее по привычке.

— Вам же известны мои взгляды, мистер Холман? — укоризненно заметила она.

— Да, верно… — Я глубоко вздохнул. — Никакого панибратства… Ну что ж, начинайте рапорт.

Она вытащила из сумочки записную книжку и быстро перелистала странички: