Том 16. Фредди Виджен и другие

— Сэр Хьюго Бонд. Он скончался примерно месяц назад. Гораций ответил, что все мы там будем, и Ада согласилась, что в этом высказывании есть определенный резон.

— Но почему вы назвали его банком? — спросил Гораций, по-прежнему недоумевая.

— Он им владел. Пока был жив, разумеется.

— Разумеется, — поддержал Гораций, чувствуя, что это логично.

— Теперь им владеет племянник. Мистер Майк. Я — его секретарша. Сэр Хьюго строил все эти библиотеки и больницы на свои деньги. Очень был щедрый человек. Если город в чем-то нуждался, надо было только попросить сэра Хьюго.

— Замечательный человек. Наверное, очень богатый.

— Ну да. «Банк Бонда» гребет деньги лопатой. Сэр Хьюго ведь не только библиотеки строил, но и Мэллоу-холл купил. Тут есть деревушка, Мэллоу, в двух милях от города, и там усадьба. Раньше она принадлежала судье, сэру, не помню как зовут, Армитейджу. Не знаю, слышали ли вы про него.

Гораций слышал. Всего восемнадцать месяцев назад сэр Роджер Армитейдж приговорил его друга по имени Рыжий Моффет к пяти годам тюремного заключения.

— Да, — сказал он, — фамилия звучит знакомо.

— Я как раз сегодня там была, писала письма для сэра Майка. Это надо видеть! Роскошное место.

— Большое?

— Огромное. Акры сада, мили парка. Сэр Хьюго был такой. Сорил деньгами направо-налево.

Гораций завороженно слушал, боясь пропустить хоть слово. Они с ребятами специализировались именно на усадьбах сельских богачей, а в таком деле половина успеха — внедрить в дом своего представителя. Обычно Гораций устраивался дворецким, чтобы проложить дорожку Ферди и остальным. Как правило, это не составляло труда. Внешность и манеры образцового дворецкого действовали безотказно; домовладельцы сразу соглашались взять его на работу, и только что не расстилали перед ним красный ковер.

Дородство и лысина милы сердцу сельского домовладельца. Разумеется, дворецкие бывают всех форм и расцветок; иные хозяева вынуждены довольствоваться долговязым и кудрявым, но они всегда чувствуют некоторую ущербность и втайне мечтают, что агентство пришлет им кого-нибудь поплотнее фигурой и пожиже шевелюрой. Гораций Эпплби идеально отвечал этим требованиям. Лорд Уонтаг («брильянты Уонтага»), сэр Руперт Финч («жемчуга Финча») и другие считали, что обрели сокровище. Разумеется, в действительности все было наоборот. Сокровище обретали Гораций и его присные.

— А внутри! — продолжала Ада.

— Шик?

— Не то слово.

— По описанию похоже на Нортон-корт.

— А что это?

— Поместье сэра Руперта Финча в Шропшире. Я там служил дворецким.

Ада взволнованно вскрикнула:

— Так вы дворецкий?

— Да, от случая к случаю. Вообще-то у меня есть средства, но я иногда нанимаюсь на службу, больше из любви к искусству. Надеюсь, у вас нет предубеждения против этой профессии?

— Отнюдь. Мой отец служил дворецким, пока не скопил денег и не ушел на покой.

— Надо же! Он служил в Мэллоу-холле?

— Нет, в другом месте.

— А там кто дворецкий? Может быть, я его знаю. Мы составляем довольно тесную гильдию.

— Кажется, мистер Майк называет его Коулманом. Гораций покачал головой.

— Нет, такого не знаю. А кто еще работает у мистера Бонда? Наверное, у него большой штат прислуги?

— Нет, совсем маленький для такого большого дома. Только мистер Коулман, кухарка, камеристка и Айви.

— Кто такая Айви?

— Горничная. Больше никого.

— Довольно скромно. Не как у сэра Руперта Финча. Но расскажите о себе, мисс Кутс. Вам нравится работа секретаря?

— Очень.

— И что за человек ваш мистер Майк?

— Ой, он — душка. Если вы часто бываете на бегах, то наверняка его видели. Он известный жокей-любитель. Участвует в Национальном Кубке.

— Вот как?

— Один раз даже пришел третьим.

— Удивительно! Опасные скачки — Национальный Кубок. Странно, что его жена не возражает.

— Он не женат.

Гораций огорчился. Он надеялся, что у мистера Майка есть обожаемая супруга, которую тот задаривает украшениями — такими, какие обычно хранят в верхней комнате, вполне доступной для Ферди Мухи. В его деятельном мозгу уже зрела мысль устроиться к мистеру Майку дворецким. Лорд Уонтаг и сэр Рупер Финч осыпали жен драгоценностями — привычка, которую Гораций всячески одобрял. Дом, где нет бриллиантов и жемчугов, не представлял для него ни малейшего интереса.

И вдруг, как часто случалось с этим даровитым человеком, сердце озарив желанным светом, на ум уловка дерзкая пришла.[38] Да, Мэллоу-холл не отвечает необходимым требованиям. Но ведь есть еще банк, который гребет деньги лопатой! Прежде ему не приходило в голову расширить свою деятельность на банки, но все когда-то бывает в первый раз, и теперь он видел, какие богатые возможности сулит эта идея. В Веллингфорде он пробыл всего день, но знал, что в таких сонных городках полиция обычно пребывает в приятной дреме, не подозревая о готовящемся преступлении. Наверняка в банке даже ночного сторожа нет!

Из мечтаний, становящихся с каждой минутой все более радужными, его вывел возглас спутницы.

— Ой, мне пора! — воскликнула она. — Я еще должна приготовить ужин на троих!

Гораций моргнул раз-другой и вновь превратился из финансового воротилы в обаятельного собеседника.