Том 16. Книга 1. Сказки. Пестрые письма

Среди ряда откликов на третье «письмо» представляет интерес лишь развернутая рецензия А. И. Введенского. Подобно другим русским писателям (Л. Толстому, Гл. Успенскому), Салтыков, «нередко выходит из художественных форм и вместо образов дает размышления». Эта особенность кажется рецензенту характерной для современной литературы. Но «эти размышления суть только, — говоря старым языком старинных теорий словесности, — лирические излияния, и в них автор остается все тем же сатириком-поэтом. И сила лирического негодования придает размышлениям сатирика необыкновенную живучесть, захватывающую читателя. Таким лирическим порывом начинается и «Пестрое письмо» в январской книжке «Вестника Европы». И тут автор касается самых больных струн современности, рисует «полную картину современного нам умственного скитания». Подняв важную для Салтыкова тему защиты «калечимых людей» (см. стр. 254), А. Введенский дал ее весьма неглубокую и неточную трактовку. «…Сатирику предстояла, — писал рецензент, — быть может, самая благодарная и благотворная задача — во имя общих законов жизни защищать человека, обличать это удивительное стремление не признавать законов жизни, калечить людей на собственный манер, по изобретенным «не теми Федотами» проектам, составляемым в кабинетах и канцеляриях, без соображения с обстоятельствами жизни и даже насилуя законы природы» и т. д. и т. п.[159]. «Статью Введенского о последнем «Пестром письме» я совсем не понял, — писал Салтыков В. М. Соболевскому 13 января 1885 года. — Есть какой-то намек на то, что нужно, дескать, заступаться за людей, которых калечит жизнь, но все это темно, скомкано и нерезонно. Точно в нетрезвом виде писано. Тема о заступничестве за калечимых людей очень благодарна, но нужно ее развить и всесторонне объяснить. Ведь недаром же она не разрабатывается, а г. Введенский, по-видимому, полагает, что вот он дорос, а другие не доросли. Выходит общее место».

Как плод недоделок и недомолвок появились на сцену «кризисы» <…> оракулы современности (они же изрыгатели проклятий) только о кризисах и говорят. — Тема всевозможных «кризисов» была постоянной на страницах «Московских ведомостей» в 1883–1884 годах: «Вот уже несколько месяцев длится общий и повсеместный промышленный и торговый кризис» (1883, 16 февраля, № 47). Сообщения о кризисах сопровождались поисками виновных и «изрыганием проклятий» по адресу инакомыслящих, прежде всего по адресу интеллигенции. См. об этом также в IX из «Недоконченных бесед» (т. 15, кн. вторая).

…в самом, дескать, правительстве накопилось бесчисленное множество антиправительственных элементов…— Тезис о наличии «в самом правительстве» «антиправительства» был выдвинут M. H. Катковым (М. вед., 1884, 8 августа, № 218) в передовой статье, написанной по поводу решения Первого департамента Правительствующего сената, рассматривавшего конфликт между казанским губернатором и казанским земским собранием и принявшего сторону земства. Здесь Катков наиболее четко сформулировал тезис о необходимости борьбы с «расхищением власти», подрывающим самодержавие: «У нас возникло фальшивое воззрение, порожденное быстротой реформ минувшего царствования, о каких-то самостоятельных в государстве и от него не зависимых властях. Рядом якобы с государством, от него независимо, но пользуясь его авторитетом и силой, должна-де существовать судебная власть, должны точно так же существовать не только отдельно и независимо от правительства, но в существенной оппозиции к нему земские, городские учреждения и разные другие корпорации. Правительство таким образом очутилось одним из многих правительств и потерялось среди них, так что иногда не отыщешь, где настоящее правительство. Увлеченное течением, правительство само решило, якобы в интересах свободы и цивилизации, передавать свою власть разным, им же самим себе в подспорье созданным учреждениям, отказываясь от своих обязанностей и порождая призрак анархии в стране».

…это мнение вполне обстоятельно опровергается существованием знаменитого 3-го пункта для сменяемых, и кабинетных собеседований — для несменяемых. — В соответствии с «3-м пунктом» закона от 7 ноября 1850 г. «неспособные» или «неблагонадежные» чиновники государственных учреждений могли быть уволены без объяснения причин, а также без права обжалования и возвращения на службу. Кабинетное собеседование — предостережение, сделанное в дисциплинарном порядке чинам судебного ведомства («несменяемым»), увольнение или перемещение которых не зависело от администрации, а определялось лишь приговором суда.

…«растекались мыслью по древу»…— Из «Слова о полку Игореве».