Том 16. Опасные игры

Но Рея далеко не глупа. Она наверняка сознает, что, несмотря на соблазн скорее получить деньги, едва она сунется куда-нибудь с колье – она пропала.

В этот момент я услышал стук в дверь. Сестра встала и пошла открывать.

– Добрый день, мисс Бакстер, – сказала она.

– Как он? – услышал я голос Дженни.

– Все так же.

Дженни здесь!

Лишь большим усилием воли я заставил себя не открывать глаз. Слишком рано. Нужно было сделать вид, что я возвращаюсь к жизни медленно, так чтобы иметь возможность отступить в притворный обморок, если полиция прижмет меня. Сознание того, что Дженни приехала в Парадиз-Сити и интересуется моим здоровьем, подействовало на меня, как бодрящая инъекция.

– Можно на него посмотреть?

– Конечно.

Я лежал, закрыв глаза, с сильно бьющимся сердцем, прислушиваясь к движениям у моей постели.

– Как плохо он выглядит! – огорчение в голосе Дженни много для меня значило.

– Ничего удивительного. Он перенес операцию на мозге, и его жизнь висела на волоске. Но доктор Саммерс утверждает, что опасность позади. Надо только подождать, пока он придет в себя.

Прохладные пальцы прикоснулись к моему запястью, пальцы Дженни. Меня подмывало открыть глаза, увидеть ее небрежно зачесанные волосы и выражение доброты в заботливых глазах. Но для этого еще не настало время. Ради собственной безопасности нужно было ждать. Потом послышался стук открываемой двери и другой голос, голос Лепски, сказал:

– Если это была кошка сестры-хозяйки, то мне по душе ленч из кошки. Приветствую вас, мисс Бакстер, – продолжал он. – Как видите, все без изменений.

– Да, – вздохнула Дженни.

– Вы известите меня, когда он придет в себя, сестра?

– Конечно.

Шорох, шаги. Я не осмелился даже приподнять веки, слышал, как Лепски устраивается рядом. Потом дверь закрылась и Дженни ушла.

– Она мне нравится, – сказал Лепски. – Есть в ней какая-то изюминка. Она влюблена в парня без памяти, верно?

– И не говорите, – согласилась сестра.

Наступила пауза, потом Лепски продолжал:

– Пару месяцев назад меня произвели в детективы первого разряда. Вы даже не поверите, как мной помыкают! Сижу в этой проклятой палате день за днем! Они утверждают, что это очень важно.

– Я просто не понимаю, в чем тут дело, – сказала сестра. – Я читала все газеты, но там ничего толком не сказано. Написано, что мистера Фремлина убили и все. Как это понимать?

– Строго между нами, мы сами ничего не знаем. Мы надеемся, когда мистер Карр очнется, он прояснит ситуацию. Мы уверены, что украдено очень ценное украшение, но не знаем, какое именно. А раз и вы не знаете, то нас пара.

Я слушал с напряженным вниманием.

– Но ведь у вас есть хоть какие-нибудь улики?

– Детка, вы читали слишком много детективов, – в голосе Лепски прозвучала грусть. – Нам известно только, что это были мужчина и женщина. У нас даже имеется описание их внешности. Ночной портье слышал выстрел и видел, как они выходили. Но от его описания никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел или знает Карр. Вот я и сижу здесь, как истукан.

– Не хотелось бы мне быть полицейским.

– Ну так нас с вами пара.

После продолжительной паузы Лепски спросил:

– Ну, так что у нас на ужин?

– Не знаю. Все зависит от настроения поварихи.

– Вот как? А если вы ей намекнете, что я сейчас приду и подниму ей настроение, она состряпает что-нибудь вкусненькое?

Медсестра захихикала.

– Так говорить неприлично, мистер Лепски.

– Ваша правда. Совсем отупеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Так вы уходите?

– Конечно, ухожу, а то вы вдруг вздумаете и мне поднимать настроение.

– Хорошая мысль. Эх, если бы я не был солидным женатым человеком…

Я услышал, как закрылась дверь.

Итак, пока они не знают о пропаже колье. Пусть Лоусон и видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, это не имеет ровно никакого значения. Их заметили только мельком, так что они имеют все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни еще в течение хотя бы нескольких часов. Нельзя посеять у Лепски подозрения, что я слышал его разговор с медсестрой.

Я лежал неподвижно, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени в палату заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что теперь можно.

Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился и застонал. Потом открыл глаза и, взглянув на склонившегося надо мной человека, снова зажмурился.

– Он приходит в себя!

– Да ну! Вот новость, так новость! – Лепски довольно потирал руки.

Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты.

– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – спросил врач.

– Где я? – Это была классическая реплика человека, пришедшего в сознание.

– Вам незачем беспокоиться. Вы в городской больнице. Лежите спокойно. Как вы себя чувствуете?

– Голова болит.

– Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно.

– Сидни… Они его убили.

– Ни о чем не тревожьтесь. Сейчас я сделаю вам укол и вы отдохнете. Никуда не торопитесь.

– Эй, погодите, я хочу с ним поговорить, – с лихорадочной поспешностью воскликнул Лепски. – Это очень важно.

– Пока никаких разговоров с пациентом, – отрезал врач. – Сестра…