Том 16

Затем гражданин Маркс открывает дискуссию по вопросу о позиции британского правительства в ирландском вопросе. Он говорит:

Политическая амнистия бывает двоякого происхождения: амнистия объявляется 1) когда правительство достаточно прочно благодаря силе оружия и поддержке общественного мнения, а враг признает свое поражение, как это было в Америке; 2) когда причиной конфликта является плохое управление и оппозиция добивается своего, как это случилось в Австрии и Венгрии. То же должно было произойти и в Ирландии.

И Дизраэли и Гладстон говорили, что правительство должно сделать для Ирландии то, что в других странах сделала бы революция. Брайт неоднократно утверждал, что в Ирландии всегда может вспыхнуть революция, если положение не будет радикально изменено. В период выборов Гладстон оправдывал восстание фениев и говорил, что любой другой народ восстал бы при подобных обстоятельствах. В палате общин, когда на него напали, он вывернулся, заявив, что его пламенные декларации против «политики завоевания» означали лишь то, что «Ирландией следует управлять в соответствии с ирландскими представлениями». Чтобы положить конец «политике завоевания», он должен был, став министром, сразу начать с амнистии, как поступили в Америке и Австрии. Он же ничего не сделал. Тогда в Ирландии муниципалитеты начали движение за амнистию. В тот момент, когда депутация с петицией об освобождении заключенных, на которой было 200000 подписей, уже готова была выехать, он предвосхитил события, освободив несколько человек, дабы не казалось, что он уступает давлению со стороны Ирландии. Петиция была подана, и, хотя организовали ее не фении, он ничего не ответил. Затем в палате общин был сделан запрос по поводу гнусного обращения с заключенными. В этом, по крайней мере, английское правительство беспристрастно: оно обращается одинаково с ирландцами и с англичанами. Ни в одной стране в Европе с политическими заключенными не обращаются так, как в Англии и в России. Брус был вынужден признать факт. Мур требовал расследования, ему было отказано. Затем началось народное движение за амнистию в Лимерике. Состоялся митинг, на котором присутствовало 30000 человек, и была принята петиция с требованием безоговорочного освобождения. Состоялись митинги во всех городах Севера. Затем был объявлен большой митинг в Дублине, где присутствовало 200000 человек. Митинг был назначен за несколько недель на 10 октября. Профессиональные общества должны были явиться процессией. 8 октября правительство выпустило прокламацию, запрещавшую прохождение процессии по некоторым улицам. Исаак Батт истолковал это как запрещение процессии. Отправились с запросом к Фортескью, но его не оказалось дома, а его секретарь Бёрк ничего не знал. Было оставлено письмо, на которое ждали ответа. Фортескью увильнул. Правительству нужно было столкновение. От процессии отказались, а впоследствии стало известно, что на этот случай солдатам выдали по 40 патронов.

После этого Гладстон дал уклончивый ответ на августовскую лимерикскую петицию[523]. Он писал, что поведение людей очень различно. Одни — люди лояльные, другие разговаривают грубо, требуя как права того, что может быть только актом милосердия.

Весьма самонадеянно со стороны оплачиваемого слуги общества поучать публичный митинг тому, как надо разговаривать.

Следующее возражение Гладстона состояло в том, что заключенные не отказались от своих замыслов, пресеченных их арестом.

Как может Гладстон знать их замыслы, а также то, что они не отказались от них? Быть может он пытал их, чтобы добиться признания? Он хочет заставить их отказаться от своих принципов, хочет морально унизить их. Наполеон не требовал отречения от республиканских принципов, когда давал амнистию, и Пруссия не ставила таких условий.

Далее Гладстон заявляет, что заговор до сих пор существует в Англии и в Америке.

Если бы это было так, Скотленд-ярд быстро раскрыл бы его. Но это всего лишь «недовольство 700-летней давности».

Ирландцы заявили, что безоговорочную свободу они будут рассматривать как шаг к примирению. Гладстон не может уничтожить заговор фениев в Америке, своим поведением он содействует ему; одна газета называет Гладстона главным центром[524] заговора. Он недоволен прессой; у него не хватает смелости преследовать прессу, поэтому он хочет возложить ответственность на заключенных. Не хочет ли он держать их в качестве заложников, чтобы добиться благопристойного поведения от тех, кто за стенами тюрьмы? Он утверждает, что «нашим желанием было проявить предельную терпимость». Таков, следовательно, предел.

Когда Маунтджойская тюрьма была переполнена заключенными без суда, д-р Мак-Доннелл писал Джозефу Марри письмо за письмом по поводу обращения с ними. Лорд Мэйо говорил впоследствии, что Марри утаил эти письма. Затем Мак-Доннелл писал инспектору тюрем, более высокому должностному лицу. В результате, Мак-Доннелл был уволен, а Марри повышен в должности.