Том 17

Напомню, что Ленин еще в 1914 году в статье “О национальной гордости великороссов” заметил: “мы вовсе не сторонники непременно маленьких наций; мы безусловно, при прочих равных условиях, за централизацию и против мещанского идеала федеративных отношений” (Полн. собр. соч. Т. 26. С. 109). Но условия для осуществления этого подхода на советской почве стали созревать только после Победы и динамичного восстановления экономики страны. Приступить к решению задачи Сталин не успел. Хрущев же, который во многом действовал наперекор, дал новую пищу сепаратизму, искусственно возбудив разговор о расширении прав союзных республик. Вместо нормальной общеисторической логики подъема производительных сил и подчиненного ей экономического районирования СССР, основы которого разрабатывались еще перед войной, приоритет зачастую стал предоставляться местническим интересам и притязаниям, что и привело в дальнейшем к центробежным тенденциям и гибели Советского государства. Так что Ваши упреки Ленину направляются явно не по адресу.

— Почему, по Вашему мнению, личность И.В. Сталина вызывает столь противоречивые и яростные споры столь длительное время?

— Сталин оказался в эпицентре, в самом пекле главных “разломов” современной эпохи. Это, с одной стороны, антагонизм между трудом и капиталом, вылившийся в ряд революционных потрясений глобального масштаба, с другой — перемещение геополитических центров силы, которое осуществлялось через две мировые войны и десятки войн локальных. В ходе этих штормовых процессов Сталин неизменно придерживался двух основных позиций — проводил в жизнь интересы людей труда, добивался гегемонии России — Советского Союза в международных отношениях. Он не был “революционером в перчатках” и стремился действовать применительно к конкретным обстоятельствам — натиском и обходом, с помощью лавирования и компромиссов, умел настаивать и хитрить. В течение трех десятилетий Сталин систематически переигрывал всех своих стратегических противников и партнеров. А это были крупнейшие политические фигуры, не чета нынешним — Троцкий и Черчилль, Чемберлен и Пилсудский, Рузвельт и Чан Кайши, Гитлер и Трумэн, Маннергейм и Мао Цзэдун. Это были мировой империализм и мировое мещанство. Неужели трудно понять, какая масса злобы при этом накопилась? Судя по последнему интервью от 21 декабря 1952 года в связи с избранием президентом США вместо Трумэна генерала Эйзенхауэра (См.: Соч. Т. 16. С. 230), Сталин готовился к новому дипломатическому броску, но вмешалась смерть… “Много писали и говорили о жестокости Ленина, — читаем мы у Горького. — Разумеется, я не могу позволить себе смешную бестактность защиты его от лжи и клеветы. Я знаю, что клевета и ложь — узаконенный метод политики мещан, обычный прием борьбы против врага. Среди великих людей мира сего едва ли найдется хоть один, которого не пытались бы замазать грязью. Это — всем известно.

Кроме того, у всех людей есть стремление не только принизить выдающегося человека до уровня понимания своего, но и пытаться свалить его под ноги себе, в ту липкую, ядовитую грязь, которую они, сотворив, наименовали "обыденной жизнью"” (Собр. соч. в 18 тт. Т. 18. С. 271). Не избежал этой участи и Сталин.

— Что Вы думаете о причинах его смерти?

— Сталин умер на 74-м году. Он был крепким человеком, но возраст и сверхнапряжение в работе не могли не сказаться на его здоровье. В январе 1945 года Сталин перенес болезненный мозговой спазм, в 1949-м — инсульт. Это, однако, не помешало ему написать две отличных, несправедливо охаянных потом работы — “Марксизм и вопросы языкознания” (1950) и “Экономические проблемы социализма в СССР” (1952).

В то время, когда каждый второй в стране (по Маяковскому) “жизнь свою, глупея от восторга, за одно б его дыханье отдал”, Сталин оказался в поистине безысходном одиночестве и изоляции. За ним не было (а почему, еще надо изучить) постоянного медицинского наблюдения. Поэтому когда случился удар, несмотря на довольно раннее предупреждение охраны, “соратники” (прежде всего Маленков и Берия) в течение полусуток не сделали ничего, чтобы оказать больному элементарную врачебную помощь. Уже одно это, если отбросить другие факты, соображения и догадки, свидетельствует о некоем заговоре, который либо готовился заранее, либо сложился по случаю в тогдашних верхах. Иначе, чем преступлением, такое не назовешь.

— Тайна рождения Сталина?

— Всякое рождение есть тайна, а вокруг рождения Сталина сложились легенды.