Том 17. Джимми Питт и другие

Джимми, сказать по правде, вообразил было, что его друг зашел вернуть одолженные накануне пять фунтов, но его лордство ни словечком не намекнул на подобные материи. Позже Джимми узнал, что такие провалы в памяти, когда дело касалось финансовых обязательств, были основополагающей чертой характера лорда Дривера.

— Вы хотите сказать — планы на сегодня? — спросил Джимми.

— Ну, вообще на ближайшее будущее. Я вот о чем — может, отложите пока ту поездку в Японию, поедем лучше со мной в Дривер?

Джимми задумался. Япония, Дривер — какая, в конце концов, разница? Интересно будет повидать замок, о котором ему столько приходилось читать.

— С удовольствием, — сказал он. — А вы уверены, что это будет удобно? Вы, должно быть, не рассчитывали на лишнего гостя?

— Да что вы! Чем больше народу, тем веселее. Успеете к поезду в два пятнадцать? Нужно было мне, конечно, предупредить вас заранее.

— Ничего страшного. Я могу собраться за десять минут. Большое вам спасибо.

— Отлично! Поохотимся, и всякая такая штука. Да, и кстати вы умеете держаться на сцене? Я к тому, что у нас там затеяли что-то вроде любительского спектакля. Один человек по имени Чартерис непременно хотел устроить спектакль — он постоянно этим занимается. По-моему, полная бредятина, но его не остановишь. Вы что-нибудь такое умеете?

— Можете мне поручить любую роль, хоть императора Марокко, хоть Шум За Сценой. Я одно время работал в театре. Особенно мне удается передвигать декорации.

— Молодчина! Ну, пока. Не забудьте, два пятнадцать с Пэдцингтонского вокзала. Там и встретимся. А сейчас мне надо еще повидаться с одним деятелем.

— Буду ждать вас на вокзале.

Вдруг в голове у Джимми мелькнуло: Штырь! Чуть было не забыл! Ни в коем случае нельзя упускать из виду это дитя трущоб — единственное, что связывает его с домиком в окрестностях Сто Пятидесятой улицы. У себя в квартире трущобного мальчика тоже не оставишь. Перед мысленным взором Джимми мгновенно возникла картинка: Штырь, оставшись один в Лондоне, разворачивает бурную профессиональную деятельность на территории «Савой Мэншнз». Нет, Штыря необходимо пересадить на сельскую почву. Правда, Джимми сложно было представить Штыря в деревне. Как он будет скучать, бедолага! Но другого выхода нет.

Лорд Дривер упростил ему задачу.

— Кстати, Питт, у вас, конечно, имеется лакей или что-то в этом роде? Такой жуткий тип, который вечно забывает упаковать ваши воротнички? Его тоже берите с собой, естественно.

— Спасибо, — сказал Джимми. — Возьму.

Вопрос был улажен, и тут открылась дверь. На пороге возник предмет их беседы. С широкой горделиво-застенчивой улыбкой, держась необыкновенно скованно в одном из ярчайших твидовых костюмов, какие только можно увидеть за пределами театральных подмостков, Штырь постоял минутку, позволяя зрителям насладиться великолепием своего облика, затем шагнул в комнату.

— Ну как вам, начальник? — осведомился он радостно. Лорд Дривер в изумлении взирал на это многоцветное создание.

— Я практически ослеп, Штырь, — ответил Джимми. — Зачем ты это приобрел? У нас электрическое освещение имеется.

Штырь был переполнен новостями.

— Слышь, начальник, эта лавочка одежная — прямо чудо какое-то! Старикан-то сперва на меня посмотрел косо. «Что такое? — говорит. — А ну, выметайся!» А я сразу ему под нос пети-мети, что вы мне утром дали: организуйте мне, мол, пижонский костюмчик. Хы, он давай костюмы на прилавок метать, аж до самого горизонта! Я прямо вспотел, на него глядючи. «Выбирайте, — говорит. — Вы платите денежки, остальное — наша забота!». Ну, я и ткнул: этот, мол. Выложил денежки, и вот он я, начальник!

— Я заметил, Штырь, — сказал Джимми. — Тебя и в темноте будет видно.

— А чего, вам не нравится, начальник? — встревожился Штырь.

— Потрясающе, — сказал Джимми. — Рядом с тобой царь Соломон во всей своей славе будет похож на циркового велосипедиста.

— Ну, точно, — поддержал Штырь. — Прямо чума.

И явно не замечая лорда Дривера, все это время безмолвно его созерцавшего, дитя трущоб исполнило нечто вроде шаманской пляски, притопывая ногами по ковру.

Этого перегруженный мозг его лордства уже не вынес.

— До свидания, Питт, — сказал он. — Я пойду. Нужно еще повидаться с одним деятелем.

Джимми проводил его до двери.

Выйдя за порог, лорд Дривер приложил ладонь ко лбу.

— Послушайте, Питт, — сказал он.

— Да?

— Это еще что за черт?

— Кто? Штырь? А, это мой слуга.

— Слуга! Он всегда такой? Я хочу сказать, похож на какого-нибудь кошмарного комика из мюзик-холла. Еще и танцует! Слушайте, а на каком это языке он говорит? Я хорошо если одно слово из десяти понимал.

— А, это американский язык, бауэрийский диалект.

— Ну ладно, лишь бы сами-то вы его понимали. Мне не по зубам. Черт возьми! — хмыкнул он вдруг. — Дорого бы я дал, чтобы посмотреть, как он будет общаться со старым Сондерсом, нашим дворецким! У Сондерса манеры, как у герцога.

— Штырь его перевоспитает, — заверил Джимми.

— Как вы его зовете?

— Штырь.

— Ну и имечко!

— А что такое? Уменьшительное от Алджернон.

— Как-то он с вами больно фамильярно?

— Независимый дух. У нас в Америке все такие.

— Ладно, пока.