Том 17. Джимми Питт и другие

— Я прав, — сказал Джимми. — И вот, вполне естественно, вам пришло в голову, что тут было бы весьма к месту умело подобранное ювелирное изделие. Нужно только собраться с Духом и рискнуть. Получив в подарок бриллианты, леди вряд ли станет требовать поляризованного света, рефрагирующей жидкости и прочих радостей. В девяноста девяти случаях из ста она поверит вам на слово. Очень хорошо. Вы понеслись к ювелиру и поговорили с ним конфиденциально. Я предполагаю, что вы поначалу предложили стразы. Но ювелир, будучи человеком хитроумным, обратил ваше внимание на то, что стразы при носке быстро теряют товарный вид. Пока новые, они хороши, но чуть их поносишь, поверхность теряет свой блеск, притупляется огранка, возникают царапины. Услышав все это и приняв в соображение, что леди Джулия вряд ли станет хранить ожерелье под стеклом, вы отвергли стразы как чересчур ненадежные. Тогда добросердечный ювелир предложил вам циркон, отметив, как только что сделал и я, что после обработки паяльной лампой этот материал родная мама не узнает. Был бы ваш ювелир еще и антикваром, он бы непременно прибавил, что в восемнадцатом веке циркон вообще считали алмазом низшего сорта. Чего же лучше? «Пусть будет циркон, любезнейший!» — воскликнули вы, и все уладилось. Я прав? Заметим, что вы меня еще ни разу не прервали.

Неизвестно, ответил бы сэр Томас утвердительно или нет. Он уже открыл рот, как вдруг в дальнем конце комнаты всколыхнулась занавесь, и лорд Дривер вылетел из-за нее подобно пушечному ядру, одетому в твидовый костюм.

При его появлении у сэра Томаса напрочь отнялся язык. Откинувшись на спинку кресла, он молча таращил глаза на новое действующее лицо. Даже Джимми растерялся, хоть он и знал о присутствии его лордства за занавеской. Целиком сосредоточившись на своем поединке с рыцарем, он совсем позабыл, что у них имеется зритель.

Его лордство нарушил молчание возгласом:

— Черт побери!

Судя по всему, как Джимми, так и сэр Томас нашли это замечание вполне здравым и уместным. Во всяком случае, они оставили его без комментариев.

— Вы старый мошенник! — присовокупил его лордство, адресуясь к сэру Томасу. — И этот человек еще называл меня «жучком»!

В выпученных глазах рыцаря промельнула искра, но тут же угасла. Он ничего не ответил.

— Черт побери! — простонал его лордство, изнывая от жалости к себе. — Все эти годы я терпел от вас всякую чертовщину во всех видах и формах, а вы, оказывается… Боже ты мой, если бы я только знал!

Он обернулся к Джимми.

— Питт, старый дружище, — сказал он с чувством. — Я… черт побери! Я даже не знаю, что сказать. Если бы не вы… Вот мне всегда нравились американцы! Я всегда считал, что это зверски неудачно, что с ними тогда приключилась заварушка в этом… как его… ну, в каком-то там году. Если бы не такие деятели, как вы, — снова повернулся он к сэру Томасу, — не было бы той дурацкой истории с Декларацией независимости! Правда, Питт, старина?

Эта тема была слишком глубока, чтобы обсуждать ее вот так, мимоходом. Джимми пожал плечами:

— Во всяком случае, полагаю, сэр Томас не поладил бы с Джорджем Вашингтоном.

— Конечно, нет! Ну что, — Спенни повернулся к двери, — пойду вниз, посмотрим, что скажет по этому поводу тетя Джулия.

Дрожь прошла по телу сэра Томаса, словно от электрического разряда. Он вскочил на ноги.

— Спенсер! — воскликнул он. — Я запрещаю тебе говорить об этом хоть слово твоей тете!

— О! — сказал его лордство. — Запрещаете, вот как? Сэр Томас затрепетал.

— Она меня до самой смерти будет попрекать.

— Еще бы. Непременно приду полюбоваться.

— Остановись!

— Да-а?

Сэр Томас утер лоб носовым платком. Он был не в силах вынести встречу лицом к лицу с леди Джулией, узнавшей правду. Одно время он даже просыпался по ночам от страха, что она как-нибудь случайно обнаружит его невинный маленький обман, но дни шли, и его страхи мало-помалу отступили: отличное качество подделки обманывало и леди Джулию, и всех, кто видел камни. Но все же угроза неизменно маячила на самом краю его сознания. Даже в относительно спокойном состоянии жена вызывала у него легкую панику. Воображение сэра Томаса отступало перед мыслью о том, из каких глубин аристократического презрения и гнева может она зачерпнуть на этот раз.

— Спенсер, — сказал сэр Томас, — я настаиваю, чтобы ты ничего не говорил тете!

— Что? Хотите, чтобы я держал язык за зубами? Вы хотите сделать меня своим сообщником в этом грязном, низком обмане? Мне это нравится!

— Сильно сказано, — прокомментировал Джимми. — Ноблесс оближ и все такое. Кровь Дриверов закипает от одной мысли. Прислушайтесь! Слышите, как она бурлит?

Лорд Дривер сделал еще шаг к двери.

— Стой! — снова вскричал сэр Томас. — Спенсер!

— Да?

— Спенсер, мальчик мой, я тут подумал… Может быть, я иногда не очень хорошо с тобой обращался…

— «Может быть»! «Иногда»! Черт возьми, я бы на этих лошадок и пятерки не поставил! Хорошенькое дело, если учесть, что вы обращались со мной как с сопливым младенцем практически с тех пор, как мы с вами познакомились! Да вот хотя бы сегодня вечером, когда я попросил у вас несколько несчастных фунтов!