Том 17

Париж, а также, без сомнения, взволновать и армию. Необходим был реванш: немедленно же посылают Мак-Магона с двумя корпусами, чтобы взять этот реванш; шаг безусловно ошибочный, но все равно его приходилось делать, и он был сделан — с известным уже нам результатом. Если силы маршала Мак-Магона нельзя увеличить настолько, чтобы он мог снова встретиться с кронпринцем, последний, пройдя каких-нибудь пятнадцать миль на юг, сможет захватить железную дорогу Страсбург — Нанси, устремиться к Нанси и обойти в результате этого движения любую оборонительную линию, которую французы могли бы надеяться удержать перед Мецем. Нет сомнения, что именно страх перед этим заставляет французов оставить Саарскую область. Кронпринц, предоставив своему авангарду преследовать Мак-Магона, может также немедленно повернуть вправо и двинуться через высоты к Пирмазенсу и Цвейбрюккену, чтобы надлежащим образом соединиться с левым крылом армии принца Фридриха-Карла. Последний находился все это время где-то между Майнцем и Саарбрюккеном, тогда как французы настойчиво утверждали, что он находится у Трира. Какое влияние на его движение окажет поражение корпуса генерала Фроссара у Форбаха[26], за которым вчера, по-видимому, последовало продвижение пруссаков к Сент-Авольду, мы пока установить не можем.

Если после Виссамбура для Второй империи победа была совершенно необходима, то теперь, после Вёрта и Форбаха, она нуждается в ней в гораздо большей степени. Если Виссамбура было достаточно, чтобы нарушить все прежние планы в отношении действий правого крыла, то сражения, происходившие в субботу, неизбежно расстроили все подготовительные мероприятия для армии в целом. Французская армия утратила всякую инициативу. Ее передвижения диктуются не столько военными соображениями, сколько политической необходимостью. Армия в 300000 человек находится почти на виду у противника. И если она должна в своих передвижениях руководствоваться не тем, что делается в неприятельском лагере, а тем, что происходит или может произойти в Париже, то она уже наполовину разбита. Никто, конечно, не может с уверенностью предсказать исход генерального сражения, которое вскоре неминуемо произойдет, если оно уже не происходит. Можно только сказать, что если Наполеон III будет еще в течение недели применять такую стратегию, образцы которой он показывает, начиная с четверга [4 августа. Ред.], то одного этого будет достаточно, чтобы уничтожить самую лучшую и самую большую армию в мире.

Телеграммы императора Наполеона лишь усугубят впечатление, которое произвели прусские отчеты об этих сражениях. В субботу в полночь он сообщал одни только факты:

«Маршал Мак-Магон проиграл сражение. Генерал Фроссар был вынужден отступить».

Три часа спустя были получены известия, что связь императора с маршалом Мак-Магоном прервана. В шесть часов утра в воскресенье было признано, что генерал Фроссар потерпел поражение значительно западнее Саарбрюккена, у самого Форбаха, чем по существу подтверждался серьезный характер этого поражения; заявлением о том, что «войска, которые оказались разъединенными, сосредоточиваются у Мена» признавалась, далее, невозможность немедленно задержать наступление немцев. Следующую телеграмму трудно понять;

«Отступление произойдет в полном порядке» (?).