Том 17

Воззвание генерала Трошю от 30 сентября ясно показывает, что после боя 19-го числа он полностью отдал себе отчет о качестве войск, находящихся под его командованием. Он, конечно, возлагает вину почти исключительно на линейные части и снисходительно похлопывает по плечу мобилей; но это только доказывает, что он считает их (и правильно считает) лучшей частью войск, находящихся под его командованием. Как его воззвание, так и изменение с того времени тактики определенно доказывают, что он не питает никаких иллюзий относительно пригодности его войск для действий в открытом поле. Он должен кроме того знать, что все прочие силы, которые могли остаться у Франции под названием Лионской армии[70], Луарской армии и т. д. — имеют точно такой же состав, как и его собственные войска, и что поэтому ему нечего рассчитывать на снятие блокады или осады Парижа армией, которая пришла бы ему на выручку. Поэтому полученное сообщение, будто Трошю в совете министров возражал против предложения о мирных переговорах, кажется удивительным. Сообщение, несомненно, исходит из Берлина, ненадежного источника для беспристрастной информации о том, что происходит в стенах Парижа. Но как бы то ни было, мы не можем поверить, что Трошю надеется на успех. Согласно высказанным им в 1867 г. взглядам на организацию армии[71], он был решительным сторонником полного четырехлетнего срока действительной службы и трехлетнего пребывания в резерве, как это было при Луи-Филиппе. Он даже считал срок службы, принятый у пруссаков, — два или три года — совершенно недостаточным для подготовки хороших солдат. По иронии истории он поставлен теперь в такое положение, когда он ведет войну во главе совсем неопытных, почти необученных и недисциплинированных войск против тех самых пруссаков, которых он еще так недавно считал лишь наполовину подготовленными солдатами; причем он ведет ее после того, как эти пруссаки за один месяц разгромили всю регулярную армию Франции.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1762, 6 октября 1870 г.

ПРИНЦИПЫ ПРУССКОЙ ВОЕННОЙ СИСТЕМЫ

Несколько недель тому назад мы указывали, что прусская система набора в армию далека от совершенства [См. настоящий том, стр. 105—106. Ред]. Как заявляют, она делает солдата из каждого гражданина. Согласно официальному прусскому выражению, армия — это но что иное, как «школа, в которой вся нация обучается для войны»; между тем лишь очень небольшой процент населения проходит эту школу. Мы теперь снова обращаемся к этому вопросу, чтобы проиллюстрировать его несколькими точными цифрами.

Согласно данным прусского статистического бюро[72], с 1831 по 1854 г. фактически зачислялось в армию ежегодно в среднем 9,84% молодых людей призывного возраста; годных для службы ежегодно оставалось 8,28%; совершенно негодных к службе вследствие физических недостатков насчитывалось 6,40%; временно негодные, подлежащие переосвидетельствованию в следующем году, составляли 53,28%; остальные или отсутствовали или были отнесены к категориям, численно столь незначительным, что о них не стоит здесь говорить. Таким образом, на протяжении этих двадцати четырех лет через национальную военную школу не прошло и одной десятой части молодых граждан; и это называется «вооруженный народ»![73]

За 1861 г. имеются следующие цифры: двадцатилетних молодых людей призыва 1861 г. было 217438; молодых людей предыдущих призывов, отпущенных до особого распоряжения, — 348364; всего — 565802. Из них отсутствовало 148946, или 26,32%; совершенно негодных к службе было 17727, или 3,05%; зачисленных в эрзац-резерв[74], то есть освобожденных от службы в мирное время, но подлежащих призыву во время войны, — 76590, или 13,50%; освобожденных до будущего переосвидетельствования вследствие временной негодности — 230236, или 40,79%; освобожденных по другим причинам — 22369, или 3,98%; оставалось для призыва 69934 человека, или 12,36%; а из них только 59459, или 10,50%, были действительно призваны в ряды армии.