Том 17

Мы, конечно, не считаем, что Париж окажется второй Сарагосой. Парижские дома, как бы прочны они ни были, не выдерживают никакого сравнения по массивности с домами этого испанского города; у нас нет также оснований предполагать, что парижское население проявит фанатизм испанцев 1809 г., или что половина жителей терпеливо согласится погибнуть в бою или от болезней. Однако та фаза борьбы, которая началась в Сарагосе после штурма крепостного вала на улицах, в домах и монастырях города, до известной степени может повториться в укрепленных деревнях и земляных укреплениях между фортами Парижа и крепостной оградой. Как мы уже сказали вчера в нашей двадцать четвертой статье из серии «Заметок о войне», здесь, нам кажется, находится центр тяжести обороны. Здесь молодые мобили могут встретить даже наступающего противника почти в равных условиях и принудить его к систематическим действиям в большей мере, чем это, по-видимому, представлял себе берлинский штаб, который еще недавно надеялся принудить город к сдаче через 12 или 14 дней после открытия огня осадных батарей. К тому же борьба с обороняющимися потребует там от наступающих такого интенсивного применения мортир и бомбовых пушек, что даже частичная бомбардировка города, по крайней мере в крупном масштабе, может в течение некоторого времени оказаться немыслимой. При любых обстоятельствах придется пожертвовать деревнями, лежащими за пределами крепостной ограды, в каком бы пункте между фронтом наступления немцев и фронтом обороны французов они ни находились. Если же, пожертвовав ими, можно уберечь город, то это тем лучше для обороны.

Мы не можем даже приблизительно сказать, на какое время можно продлить оборону местности вне крепостной ограды. Это будет зависеть от силы самих укреплений, от состояния духа защитников, а также от способа атаки. Если сопротивление станет серьезным, немцы, чтобы сберечь свои войска, будут рассчитывать, главным образом, на огонь своей артиллерии. Во всяком случае, принимая во внимание огромную силу артиллерийского огня, который они будут в состоянии сосредоточить на любом пункте, им едва ли потребуется больше двух — трех недель, чтобы достигнуть крепостной ограды. Разрушить и взять ее штурмом будет делом нескольких дней. Не даже и тогда для обороняющихся не будет абсолютной необходимости прекращать сопротивление; впрочем, лучше отложить рассмотрение этих возможностей до того времени, когда осуществление их станет более вероятным. До той поры мы позволим себе также не высказываться по поводу достоинств и недостатков баррикад г-на Рошфора[84]. В общем мы полагаем, что если новые укрепления между фортами и крепостной оградой окажут действительно серьезное сопротивление, то нападающие ограничатся, насколько это будет возможно — в значительной мере в зависимости от энергии обороняющихся, — навесным и настильным артиллерийским огнем, а также попыткой голодом вынудить Париж к сдаче.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1776, 22 октября 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XXV

Пока ведутся переговоры о заключении перемирия[85], было бы целесообразно уяснить себе расположение различных корпусов немецких армий, которое, по-видимому, не для всех понятно. Мы говорим немецких армий, так как о французских почти нечего сказать. За исключением войск, запертых в Меце, французские силы состоят почти исключительно из новобранцев, об организации которых в печати никогда ничего не сообщалось, а она не может не изменяться с каждым днем. Кроме того, качества этих войск, которые во всех боях оказываются в той или иной степени негодными для боевых действий вне крепостей, почти вовсе лишает интереса вопрос и об их организации и численности.

Что касается немцев, то нам известно, что они выступили в поход с тринадцатью армейскими корпусами Северной Германии (включая гвардию), одной дивизией гессенцев, одной баденцев, одной вюртембержцев и двумя армейскими корпусами баварцев. 17-я дивизия 9-го северогерманского корпуса (одна бригада которого состоит из мекленбуржцев) оставалась на побережье до тех пор, пока французский флот находился в Балтийском море. Вместо нее к 9-му корпусу была присоединена 25-я, или гессенская, дивизия, в составе которого она и остается до настоящего времени. Внутри страны остались вместе с 17-й дивизией девять дивизий ландвера (одна гвардейская и затем по одной на каждую из восьми старых провинций Пруссии[86]; времени, прошедшего с 1866 г., когда прусская система была введена во всей Северной Германии, оказалось едва достаточно для подготовки там необходимого количества резервистов, но пока еще не ландвера). Когда французский флот был отозван и закончилось укомплектование четвертых линейных батальонов, стало возможным использовать эти силы; из них были сформированы и посланы во Францию новые армейские корпуса.