Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное

В тексте «Корреспонденции» есть слово «мудросмиренный». Сложные прилагательные, образованные по этой модели, характерны для Чехова: блаженно-смиренномудрый («Задача», 1884), сладострастно-знойный («Отвергнутая любовь», 1883), высокомудр («Торжество победителя», 1883) (ср., впрочем, «смиренномудрый» у В. О. Михневича в его кн.: «Мы, вы, они, оне. Юмористические очерки и шаржи». СПб., 1879, стр. 237).

Фамилия одного из гласных «Корреспонденций» — Балбесов. В ранней юмористике Чехова много фамилий, образованных от бранных слов: Балдастов, Идиотов, Мерзавцев, Мошенников, Негодяев, Оболдеев, Паршивцев, Хамов. Фамилии подобного типа в журналах 80-х гг. встречаются крайне редко (как последовательно приведенный прием встретилось лишь у И. Мясницкого: Замухрышкин, Прохиндеев, Безрылов). Возможно, правда, что фамилия эта восходит к Балбесову из «Старой помпадурши» М. Е. Салтыкова-Щедрина. Но заимствование фамилии такого типа тоже показательно.

Оппонентом Балбесова выступает гласный г. Смысломалов. Эту сочиненную юмористическую фамилию находим в рассказе Чехова «Перед свадьбой» (1880). Случайное совпадение маловероятно.

Не противоречит утверждению об авторстве Чехова и содержание «Корреспонденций». Явственно ощутимые в них щедринские мотивы (ср., например, об «истреблении наук» и о том, что «науки вообще имеют растлевающее влияние» в «Помпадурах и помпадуршах») характерны и для сатирических зарисовок раннего Чехова. Рассуждения о вреде цивилизации, наук и просвещения он часто вкладывал в уста своих героев. «Польза, приносимая просвещением, находится под сомнением, вред же, им приносимый, очевиден» («Что лучше»). Ср. также: «В Звенигороде, Московской губ., падение наук и искусств» («Календарь „Будильника“», 1882). Само употребление церковно-славянизмов в целях создания сатирической экспрессии — одно из заметнейших качеств стиля Салтыкова-Щедрина[53], нашедшее отклик в стиле чеховской юмористики.

Под общей шапкой — «Корреспонденции» — находится еще одно самостоятельное произведение: «Беседа нашего собственного корреспондента с князем Мещерским».

Кн. В. П. Мещерский (1839–1914) и его газета-журнал «Гражданин» (изд. с 1872 г.) были постоянной мишенью чеховских шуток, всегда очень злых. Мещерский или его газета только в 1882–1884 гг. упоминаются у Чехова более десяти раз.

В том же «Мирском толке», двумя номерами ранее «Беседы», он высмеян в известной чеховской «Библиографии». В «Беседе собственного корреспондента» более 50 строк. В «Библиографии» Мещерскому уделено всего четыре. Но ход мысли в них один. И здесь и там говорится о «благонамеренных» сторонниках князя. И здесь и там речь идет о том, что князь должен сам заботиться о собственной популярности.

Об авторстве Чехова свидетельствуют и некоторые особенности языка «Беседы нашего собственного корреспондента». Характерна для Чехова синтаксическая структура (и структура сверхфразового единства) ее начала: «Я снял свою фуражку с кокардой и вошел в его кабинет. Он сидел за письменным столом» («Беседа…»). Ср. с первыми фразами рассказа Чехова «Опекун» (1883). «Я поборол свою робость и вошел в кабинет генерала Шмыгалова. Генерал сидел у стола и раскладывал пасьянс „каприз де дам“». Еще более характерно для Чехова синтаксическое строение концовки «Беседы»: «Я похвалил проект, выпил рюмку рябиновой и распрощался с князем». Предложение, точно так же организованное синтаксически — с тремя однородными сказуемыми в форме глаголов прошедшего времени совершенного вида, последнее из которых присоединено сочинительным союзом, заканчивает несколько рассказов Чехова — «Справка», «Комик», «Коллекция» и др. Обычно именно таким образом синтаксически построенное предложение завершает диалог. В «Беседе» оно тоже следует сразу же за последней диалогической репликой.

Если бы речь шла о совпадении какой-либо одной конструкции в середине текстов, то подобные наблюдения имели бы меньшую доказательную силу. Но когда совпадает тип синтаксической структуры в началах или концовках, возможность случайности сходства маловероятна. Если есть связь: данное композиционное звено произведения вызывает именно данную конструкцию, то это — определенное индивидуально-стилистическое клише. Можно говорить уже об одном из типов финалов.

3

Подпись «Гайка № 101010101», стоящая под рассказом «Ревнивый муж и храбрый любовник», помещенном в № 6 журнала, тоже играет с цифровым обозначением. Но решающим доказательством авторства Чехова является анализ поэтики рассказа.

Сравнение рассказа «Ревнивый муж…» с чеховскими рассказами проводилось следующим образом. Основные особенности поэтики «Ревнивого мужа…» были представлены в виде вопросника-сетки: 1. Фабула и сюжет. 2. Начало рассказа. 3. Характер авторской речи. 4. Речь персонажей. 5. Ситуация — форма выражения. Вопросник был предложен текстам произведений раннего Чехова. Если автором атрибутируемого рассказа является Чехов, при накладывании сетки на его произведения должны получиться совпадения по большинству пунктов.