Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное

10) Рахманов Л. Г. Печатался в «Шуте», «Стрекозе», «Осколках», «Будильнике» (в последнем особенно интенсивно в начале 1880-х гг.). Публиковал рассказы, стихотворения, пародии, юмористические лекции, задачи, вопросы, анекдоты и прочие юмористические мелочи. Сценки Рахманова в большинстве случаев представляют собой несколько не связанных между собой эпизодов, разговоров в трактире, кабаке, волостном правлении, на кладбище, во дворе, на музыкальном вечере, в маскараде и т. п. Часты сценки с минимальной авторской речью (одна-две фразы) или вообще без нее. Речь купцов, мужиков выдержана в традициях жанра («— Кузька ефто, али не Кузька?» — «Игде?» — «А вот через юлицу переходит». — «Шут», 1883, № 20). Речь персонажей других сословий лишена каких-либо особых примет. Слово героя, как и у других авторов сценок, охотно включается в виде цитат в авторскую речь.

11) Уколов С. Я. (1864–1897). Был главным образом сотрудником «Петербургского листка». Более всего был известен как драматург-либреттист. Его оперетты-фарсы, драматические обозрения, шутки выходили многократно отдельными изданиями. Писал фельетоны, разного рода юмористические мелочи (юмористическое гражданское право, юмористические словари и т. д.), анекдоты. Его сценки представляют собой обычно уже не прозаические, а драматические произведения: авторская речь в них отсутствует. Четыре прозаических рассказа-сценки с автором-повествователем, которые удалось найти, не обнаруживают никаких параллелей с атрибутируемыми рассказами.

Итак, среди сотрудников журналов «Свет и тени» и «Мирской толк», кроме Чехова, нельзя назвать автора, который бы мог написать рассказы «Ревнивый муж и храбрый любовник» и «Мачеха».

Теоретически существует возможность, что рассказ написал какой-то автор, выступивший только единожды и не сотрудничавший ни до ни после у Пушкарева и потому не подвергавшийся рассмотрению. Поэтому, кроме сплошного анализа продукции участников «Мирского толка» и «Света и теней», была проведена контрольная проверка произведений некоторых наиболее известных авторов сценок, активно работавших в начале 1880-х гг. В контрольный список вошло 16 авторов: В. Н. Акинфиев, В. Н. Андреев-Бурлак, В. В. Билибин (И. Грэк), М. Н. Былов, И. А. Вашков, А. М. Герсон, Ф. В. Кугушев, Н. А. Лейкин, В. О. Михневич, А. Морозов, А. Я. Немеровский, А. М. Пазухин, А. А. Плещеев, А. П. Подуров, В. А. Прокофьев, Д. Д. Тогольский, А. В. Ястребский. Совпадений с рассказами «Ревнивый муж и храбрый любовник» и «Мачеха», кроме мелких частностей, не встретилось.

По своим художественным достоинствам оба рассказа превосходят сценки известных писателей-юмористов: Лейкина, Билибина, Мясницкого. Трудно представить, что его автором был какой-то безвестный юморист, раз появившийся и затем исчезнувший бесследно.

6

Картина сотрудничества А. П. Чехова в журналах Н. Л. Пушкарева рисуется следующим образом.

Началось оно в июне 1882 г., когда в № 22 «Света и теней» был помещен рассказ Чехова «Сельские эскулапы». В июне — августе были напечатаны «Скверная история» («Свет и тени», № 23–24), «Он и она» («Мирской толк», № 26), «Живой товар» («Мирской толк», № 28–31). Особенно активно Чехов стал выступать в «Мирском толке» к концу 1882 г. 11 ноября закончилось печатание «Цветов запоздалых», 16 декабря был опубликован рассказ «Два скандала» (№ 46), 20 декабря — «Барон» (№ 47), 31 декабря — «Месть» (№ 50). С ноября 1882 г. журналы Пушкарева начинают упоминаться в письмах Чехова.

Весной 1882 г. в «Свете и тенях» начал сотрудничать Николай Чехов (см. комментарий^* к подписи под рисунком «До нового пожара» в наст. томе), а в сентябре 1882 г. в «Мирском толке» с рассказом выступил Александр Чехов (Агафопод Единицын. Редька. — № 34, 18 сентября).