Том 18. От царствования императора Петра Великого до царствования императрицы Екатерины I Алексеевны, 1703–1727 гг.

Новость произвела сильное впечатление. Иностранным министрам представилось, что это шаг к перемене формы правления. Между сенаторами, не попавшими в Верховный тайный совет, страшное неудовольствие. Из шести членов нового учреждения старое родовитое вельможество имело только одного представителя – князя Дмитрия Михайловича Голицына; между пятью остальными, людьми новыми, выдвинувшимися при Петре Великом, не видали одного из самых видных – Ягужинского, который был в отчаянии: по всем вероятностям, в его исключении была сделана уступка Меншикову, с которым Ягужинский не переставал враждебно сталкиваться и после описанной истории 31 марта. Обижен был Матвеев, которого как сенатора отправили ревизовать Московскую губернию; на его место председателем Московской сенатской конторы отправили старика графа Ивана Мусина-Пушкина. И этот был сильно обижен. Сам старик и сын его, граф Платон, писали об этом Макарову. Чтоб обратить на себя внимание, старик просил увольнения от всех дел за старостью. Ему не отвечали, и он объявил, что если угодно ее величеству, то он остается у дел. «Покорно прошу, – писал он Макарову, – приложенное письмо вручить светлейшему князю, понеже я мню, что нет ли его светлости на меня какого гневу, ибо многое уже время от его светлости я к себе писем не имею, и на мои письма не изволит писать, и может быть, что здешние мои злодеи могут его светлости напрасно меня и обнести; токмо я ни в чем его светлость не прогневил, и прогневить мне невозможно за его ко мне и к детям моим милость, и по указам его светлости всегда без всякие противности все исполнял; того ради вас прошу, если есть его светлости на меня гнев, прошу меня пред ним оправдать».