Том 18 (XVII век, силлабическая поэзия)

Прещение[63]

вкратце о лености и нераденииВсякому бываемому во учении.
И поучение о любомудреном разумении
И о прилежном к нему постижении
От некоего нарочита дидоскала[64],
Чтобы во уме память не престала
Всякому во учении бываемому
И от Божия благодати назираемому,
И яко добро есть учение во младости,
Нежели во старости.

Аще и двоестрочием[65]

слогается,Но обаче[66] от того же Божественнаго Писания избирается.
Того ради достоит сие поучение почасту прочитати,
Чтобы ко учению крепостне прилежати
И леность и нерадение от себе отревати[67],
Яко леность и нерадение всякое благое дело,
Пачеже всего губить душу и тело.
Бодрость же и тщание много добра сотворяет,
Понеже сию бесмертную нашу царицу[68] горе возвышает.
Зде же тебе, зримому нами ученику,
И всем таяжде, всякому возрасту, реку:
Подобает вам учение любити,
Аки сладкую реку пити,
Понеже учение добро и похвално есть при всех,
Аще получиши его во младых ноктех[69],
Того ради достоит ти о сем не нерадети,
Но упразднившемуся прилежания мудрости не умети.
Како и что учнем писати к твоей младости?
Не тако бо бывает лепо учение в старости.
Якоже и мяхкому воску чисто печать воображается,
Зело и учение от младых ноктей крепостне во ум вкореняется.
И юность, и младость тобою владеет,
Многу же спону[70] изообилство[71] деет.И ничтоже дражае мудроумного учения,
Хотя кто и много имеет в себе телеснаго наслаждения.
Аще еси и изобилен всем,
Да не будеши ленив и при всем,
Леность паки и нерадение добра не сотворяет,
Ум же и мысли на зло дело претворяет.
Ныне молим изрядное твое прирожение[72],
Иже бы тебе держати в себе крепкоумное разумение.
Какоже паки напишем к твоему младому возрастению,
Иже бы тебе прилежати к сему доброму разумению?
Тул[73] во время рати избавляет от телеснаго уязвления,
И твое бы уразумение избавило тя от словесного посрамления.
Честь и бесчестие мужу во устех,
Юность же и младость разумная преудивит всех.
Червит[74] виссон[75] багры[76] царския,Есть же и учение попремногу украшает те же чины государския.
Реки и источники вся животная напаяют,
Не мнее же того и мудрии мужи учением своим всех наслаждают.
Ей, ей, неложно тебе от грешных устен своих изнесем,
Церковнаго же великаго светилника глаголы привнесем.
Свет убо есть и разум доброе учение,
Аще будет у тебе к нему крепкое рьвение,
И воистинну паки похвален будеши от всех,
А и ныне остроумие твое похвално есть при инех.
Токмо отрини от себе леность и нерадение,
Иже погубляют доброе разумение.
И зрим, что еси к учению остроумен,
Радуемся, что ты в то во учебное время был единоумен[77].
Аще надеешися на то свое остроумие,
Дерзо же паки рцем: леность погубляет и самое благоразумие.
Око нездраво ни чисто к солнцу зрит,
Вемы же: не всякий младый ум крепостне ко учению прилежит.
Аще Бог тя таковым даром обогатил,
Телесное же твое благолепие велми украсил,
И тебе бы всего того леностию своею не потеряти,
Со многим радением ко учению сему прилежати.
Аки сладкое ядение вкушати,
И отческаго повеления слушати,
Аки семидална[78] хлеба с сахары кушати.
И аще не восхощеш послушания имети,
То не можеш великия мудрости имети.
Прочее буди со здравием многолетен
И противу вопросов учинися быти ответен.
Во веки веком аминь.
А нас от своего жалавания не отринь.
А в том на нас гнева и досады не держи,
Но в разумении своем положи,
Что пишя к тебе якобы претително,
Чтобы было тебе разумително,
Лиха же тебе не хотим,
Токмо младый ум твой крепим,
Чтобы ты был мужествен и разумен во всем
И не посрамлен был ни в чем.
Аще ли ти ныне и тяжко мнится,
Но последи ум твой и сердце возвеселится,
Зря в себе тако все доброе учение,
Аки паки некое сладкое вкушение.
И ныне пишем к тебе акы к полному леты,
Чтобы тебе и днесь перенимати разумныя советы
И вышереченную ту леность от себе отревати
И децкому игранию не внимати.
А мы, грешнии, рождьшаго тя и твоему жалованию жадни[79],
И по вашему велению ради приходити к вам по вся дни,
И по своей силе убозей[80] тебя учити,
Чтобы тебе настоящее сие учение получити.
Вящши сего не имам что к тебе писати,
Младаго и колеблющаго ума с нуждею наказати.
И подобает ти сие писанейцо блюсти до своего живота[81],
Чтобы твоя всегда назирала разумичная острота,
Лености и нерадению тебе не вдаватися
И против их крепостне вооружатися.
Аще научиши себе в вышереченной той младости,
То и велия честь и хвала ти будет в старости.
Паки писано есть: учение — свет,
Понеже приводит в мудрых совет,
А неучение нарицается тма,
Понеже от мудрых посрамляется весма.
Адамант[82] камык[83] тяжек есть измерением,Такоже любомудростныи муж драг есть своим разумением.
И паки наказанный[84] мудрости
И исполненный умной глупости —
Аки злат сосуд, бисера наполнен,
Или яко некий источник, сладкия воды исполнен.
А неученому — горе, аки сосуд скуделний[85] пусть,
Понеже ничтоже может добра изнести от своих уст.
И всегда ходят во своем неразумии
И не размышляют о своем безумии;
Токмо обычай ему мудрых укоряти,
И сердца их раздражати,
И свое безумие утешати,
И чтобы никому ничего не знати.
И ты сего деяния не внимай,
Но лучшее от всего избирай
И на уме своем полагай,
А нас, грешных, в памяти своей не забывай.
И сему писанейцу конец,
А всем наставник и учитель общий наш Творец,
Емуже слава и держава во веки веком,
А кроме его не тако жити ни о ком.
Прочее буди паки покровен Вышняго десницею,
Да воздаст ти разума и смысла сторицею.
Азбука отпускная тебе, моему ученику.
Истинно и неложно тебе изреку,
Яко не печалуюся тако ни о ком,
Понеже не зрю такова рачения ни в ком,
Якоже тебе Господь Бог подаровал,
Мню, яко от чрева материя таковым даром тебе назнаменовал.
Звание же твое тезоименито...
И тебе бы то даное от Бога разумение всегда на памяти своей держати,
И никакоже ти отбывати,
И выну[86] ему, Христу своему и Богу, молитися,
И о том даннем тебе от него даре трезвитися[87].
И обагатил тя аки неким драгим богатством,
Сииречь изрядным калигравством[88],
Еще же к тому и зелным тем великим рачением.
Всяка убо добро бывает Божественным мановением.
Без негоже паки ничтоже благодарится,
Всяк бо, моляйся ему, просимого от него не лишится.
Дает бо молящемуся ему независтны своя дары,
Якоже пресладкого пития налияны златыя чары.
Слогает же ся сие тебе посланейцо по алфавиту,
Чтобы ти от Бога по сему своему умению быти имениту.
Еще же и двоестрочием счиняется,
Обаче и твое остроумие тому да научается.
Аз бо, многогрешный имярек, твой дидоскал,
Много тебе от своих си калигравственных словес писал.
Божиею благодатию научил тебя своему умению,
И тебе бы держати к нему ревность велию,
Всегда бы тебе на памяти своей держати
И децкое бы тебе мудрование от себя отревати.
Грубо воистинну и неразумно, еже нашед, — погубити.
И многия труды ни во чтоже положити.
Добро убо есть о всяком таковом любомудрии упражнятися
И пустотных игр отвращатися.
Ей, ничтоже учения дражайши,
Некогда же бывает сребра и злата множайши.
Жити бо во младости всякому человеку без учения нелепо,
Якоже неученому коню ходити будет свирепо.
Зело убо есть непохвално неученому не учену быти
И недобрым именованием слыти.
Зря тя ныне в таковем учении велми разумна,
Да не услышу тя никогда леностию твоею и нерадением безумна.
Ничтоже честнее в человецех учения,
И тебе бы не преслушати сего нашего к тебе речения.
И аще не восхощеши сих наших словес себе слышати,
То не будеш семидална хлеба с сахары кушати.
Красно убо есть воистинну учена мужа зрети,
Яко злата сосуда подобает его имети.
Ленивых же и нерадивых о себе охуждают
И не умеющих же ничего велми не похваляют.
Муж мудр хвалим есть от всех,
Якоже и выше сего о сем рех,
Никакоже не мози ленитися,
Всегда бы тебе о досужестве[89] своем трезвитися,
Отроческому бы и детцкому обычаю не внимати
И их мудрование далече от себя отревати.
Похвала младым и старым — учение,
Того ради подобает ти о сем имети много рачение.
Ревность конная на рати познавается,
А мудроумный муж от своего досуга похваляется.
Срам есть мужу ничто не умети,
Глупо же и неразумно мудра себе имети.
Терние и волчец подавляет пшеницу,
Леность же и нерадение погубляет и хитротворную[90] десницу.
Учение паче злата и сребра бывает,
Понеже хитростию[91] своею всех удивляет,
Филосовския обычаи и нравы научат,
О всякой хитрости прилежно нам упражнятися велят.
Хитрость бо науки любит прилежание,
Понеже от того бывает многое притяжание,
От лености же и нерадения добра не бывает,
Но и паче многое добро погибает.
Царские дворы изрядне устрояются от разумных,
Хощу и тебе видети во многоумных.
Честно и славно в человецех богатство,
Похвално же велми бывает и хитроручное изрядство[92].
Шелковидное ухищрение[93] дивно есть зрети,
Не мнее же того и калигравство[94] чистое кому имети.
Щедрый Господь наш Бог Исус Христос,
Егоже учение во святей Божий церкви — божественный дискос[95],
На немже святое и пречистое Тело пологается,
И всяк достойный ему да причащается,
И на всех на нас милостию своею призирает,
И комуждо по своей милости таланты раздавает.
Такоже и на тебя своею милостию призрил,
Чтобы ты данный той талант от него вразумил,
И тако тя таковым даром обогатил,
А яз, грешный, по его же велицей милости тебя научил.
И тебе бы паки о сем не ленитися,
И всегда бы тебе о том трезвитися,
И будеши похвален в велицем сем государстве,
Да сподобит тя Господь быти в Небесном Царстве.
Вящи же того не имею что к тебе писати,
Глаголю: паче и многими словесы не наказати,
Разумный же и о малых словесех научится
И всегда о добром учении тщится.
Тако бо еси и ты к тому своему разумению такоже был рачитель,
И к нам зельною своею добротою был любитель,
И никакоже щадиши своего сребра,
Да не лишит тя Господь всякого добра,
И не токмо единаго сребра своего не щадиш,
Но за вся потребная нам не стоиш.
И за то паки велик ти дар от Бога будет,
И паки мног разум во уме твоем преизбудет.
Прочее буди покровен десницею херувимскаго Владыки,
Да причтет тя во свое время со избранными лики,
И во веки веком аминь.