Том 18

«Таким образом, получается» (именно благодаря неведению), «что они, лишь бы сберечь хоть немного на квартирной плате, селятся в темных, сырых, тесных жилищах, короче говоря, в жилищах, представляющих собой издевательство над всеми требованиями гигиены… что часто несколько семей снимают вместе одну квартиру, даже одну только комнату, — все это для того, чтобы поменьше тратить на квартиру, между тем как на пьянство и всякого рода никчемные удовольствия они растрачивают свой доход подлинно греховным образом».

Деньги, которые рабочие «расточают на водку и табак» (стр. 28), «кабацкая жизнь со всеми ее плачевными последствиями, которая, подобно свинцовой гире, все снова и снова тянет в грязь рабочее сословие», — вот что действительно свинцовой гирей застряло в горле у г-на Закса. Что при данных обстоятельствах пьянство среди рабочих — столь же необходимый продукт условий их жизни, как тиф, преступность, паразиты, судебный пристав и прочие общественные болезни, столь необходимый, что можно вычислить заранее среднее число людей, предающихся пьянству, — об этом г-ну Заксу опять-таки знать не полагается. Впрочем, еще мой старый школьный учитель говаривал: «Простой народ ходит в кабак, а господа — в клуб», а так как я бывал и там, и здесь, то я могу это подтвердить.

Вся эта болтовня о «неведении» обеих сторон сводится к избитым фразам о гармонии интересов капитала и труда. Если бы капиталисты понимали своп истинные интересы, они предоставляли бы рабочим хорошие жилища и вообще ставили бы их в лучшие условия; а если бы рабочие сознавали свои истинные интересы, они бы не устраивали стачек, не увлекались бы социал-демократией, не занимались бы политикой, а послушно следовали бы за своими начальниками-капиталистами. Но увы, обе стороны видят свои интересы совсем не в том, что проповедуют г-н Закс и его бесчисленные предшественники. Евангелие гармонии между капиталом и трудом проповедуется вот уже 50 лет; буржуазной филантропии обошлись уже в копеечку попытки доказать эту гармонию образцовыми учреждениями; а положение дел, как мы увидим ниже, за эти пятьдесят лет ничуть не изменилось.

Наш автор переходит теперь к практическому разрешению вопроса. Как мало революционен был проект Прудона сделать рабочих собственниками их жилищ, — видно уже из того, что буржуазный социализм еще до него пытался, да и ныне еще пытается, практически осуществить этот проект. Г-н Закс тоже заявляет, что жилищный вопрос может быть вполне разрешен лишь переходом собственности на жилище в руки рабочих (стр. 58 и 59). Более того, он впадает при этой мысли в лирический восторг и разражается следующей вдохновенной тирадой:

«Есть нечто особенное в присущей человеку тоске по земельной собственности, — в стремлении, которого не могла ослабить даже современная лихорадочно пульсирующая деляческая жизнь. Это — неосознанное чувство важности хозяйственного приобретения, которое представляет собой земельная собственность. Вместе с ней человек приобретает прочное положение, он как бы пускает крепкие корни в землю, и каждое хозяйство» (!) «приобретает в ней самое устойчивое основание. Но благословенная сила земельной собственности простирается далеко за пределы этих материальных выгод. Кто имеет счастье назвать участок земли своим, тот достиг наивысшей из мыслимых ступеней хозяйственной независимости; он имеет владение, где может суверенно распоряжаться, он сам себе господин, он располагает определенной властью и надежным убежищем на черный день; его самосознание растет, а вместе с тем и его нравственная сила. Отсюда глубокое значение собственности в данном вопросе… Рабочий, ныне беспомощно подверженный превратностям конъюнктуры, находящийся в постоянной зависимости от работодателя, тем самым избавился бы в известной степени от этого шаткого положения; он стал бы капиталистом и был бы огражден от опасностей безработицы или нетрудоспособности открывшимся в связи с этим для него кредитом под заклад недвижимого имущества. Он поднялся бы таким путем из неимущих в класс имущих» (стр. 63).