Том 19. Избранные письма 1882-1899

Прочел я ваши две статьи: «Чужое добро впрок не идет»^* и «Солдатка»^*. Первое мне понравилось — хорошо составлено. Это лучшее, что вы писали. А «Солдатка» плохо. Задумано хорошо, но это только начало, а конца нет. Чтобы описать несчастие и гибель солдатки, надо описать длинный ход падения ее во внутренней жизни. И это очень интересная и важная тема, но вы только взялись за нее, но ничего не сделали. Все это случается очень скоро и неправдоподобно, и самого главного — нет, — того, как супружество заменяется для нее похотью. А я бы хотел, чтобы это было описано верно и страшно и потому поучительно.

Как вы поживаете, женившись? Желаю вам любви и согласия: в этом все счастье супружеской жизни. Напишите мне о себе.

Здесь у нас составилось «согласие против пьянства». Я уверен, что вы захотите присоединиться к нам и вербовать членов. Дело это очень большое и важное. Хочется написать об этом книжечку. Переводные книги об этом печатаются; я тогда пришлю вам.

Любящий вас Л. Толстой.

118. И. Е. Репину

1888 г. Февраля 1–2. Москва.

Дорогой друг Илья Ефимович. Как я рад, что разные старые кошки — чьи-то чужие — бегавшие между нами^*, скрылись, и между нашей дружбой нет никаких теней. В сущности же, как с моей стороны, так, я уверен, и с вашей, не было и не может быть никакого изменения в тех чувствах уважения и любви, какие мы друг к другу имели. Мне особенно живо напомнила вас голова безносой женщины на виньетке о сифилисе^*. Ужасное производит впечатление. И вот у меня к вам просьба, совет, предложение. У меня издаются уже книжки о пьянстве. Две — доктора Алексеева (на днях выйдут), другая в цензуре, третья будет перепечатываться^*, и я все обдумываю книжечку об этом предмете. Вот мне и пришло в голову: чтобы вы нарисовали две вещи: одну картину с виньетками, изображающую все формы и во всех состояниях пьянство, и другую маленькую на обертку книжки, которую я пишу^*, и третью общую для всех книжек нашего издания о пьянстве. Сюжеты и того, и другого, и третьего избирайте сами, но сделайте, чтобы это было так же страшно, сильно и прямо касалось предмета, как это вышло в картинке о сифилисе.

Мне последнее время нездоровится, и оттого долго не могу кончить о пьянстве статью, а хочется под корень взять. Вот огромной важности предмет. Поощрите меня. Я набросал уже давно тот рассказ о бетховенской сонате, о котором вам говорил и о котором помню ваше обещание^*. Но это впереди. Что вы делаете? Как живете? Верно, много работаете. Ведь вы не из талантливых, а из «трудолюбивых». Мы часто с дочерьми повторяем это ваше о себе изречение. Вы тем-то и сильны, что искренно верите, как и следует, в это.

Наше «Согласие против пьянства», мне кажется, не смотря на свою неопределенность формы, расширяется и захватывает людей, то есть действует.

Любящий вас очень

Л. Толстой.

119. В. Г. Черткову

1888 г. Февраля 9. Москва.

И не получив вашего последнего письмеца, хотел писать вам, милые друзья. Самое важное, тронувшее меня событие за последнее время было приезд сюда Русанова с Буланже. Русанов, видимо, умирает и знает это и радостен и светел. Буланже, который ходит за ним, как нянька. Да я писал про это. Живу я, почти ничего не делаю. Начатые статьи о пьянстве и о Гоголе лежат, и принимаюсь продолжать и останавливаюсь — не идет^*. Вижусь с людьми, пишу изредка письма — отношения с своими домашними и разнообразными людьми — и все радостные. Статью Бондарева и предисловие теперь хочу печатать за границей^*. Составил еще давно книжку из пророков выбранные места, и Тихомиров хочет напечатать как вторую книгу для славянского чтения^*. А когда пропустит цензура, можно будет напечатать в «Посреднике». Этим занимался. Одну переводную статью о пьянстве поправил и прибавил, но плохо^*.