Том 19. Письма 1875-1886

О сентябре вышлю к следующей неделе^*, если же у меня ничего не выйдет, то пришлю Сентябрь и Октябрь вместе, ибо они мало отличаются друг от друга — septem, octo… От Агафопода писем не имею, где Николай, не знаю… Вероятно, последний в Москве… Судя по часто появляющимся в «Будильнике» его рисункам^*, он не голоден и обретается в Москве… Надо бы остепенить эту человечину, да не знаю как… Все способы уже испробовал, и ни один способ не удался. Всё дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся… Николаева баба — это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить… Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!).

Агафопода тоже крутит баба… Когда эти две бабы отстанут, чёрт их знает! Кстати, как поживает Л. И. Пальмин? Я его уже ½ года не видел. Если будете писать ему, то поклонитесь от меня.

Больные лезут ко мне и надоедают. За всё лето перебывало их у меня несколько сотен, а заработал я всего 1 рубль.

Гонорар от «Осколков» получил. О если бы скорее получить из «П<етербургской> г<азеты>»! Непонятная, ей-богу, медленность… Написали бы, что не вышлют скоро, так я, быть может, стал бы измышлять способы, как мне вывернуться. Я посылал в «Газету» счет.

Налимы ловятся великолепно… За сим, в надежде на вышеписанную середу, пребываю

А. Чехов.

Лейкину Н. А., 24 или 25 сентября 1885 *

113. Н. А. ЛЕЙКИНУ

24 или 25 сентября 1885 г. Москва.

Уважаемый Николай Александрович!

Простите, что пишу на обрывке: другой бумаги нет, а послать в лавочку некого. Я уже в Москве. Спасибо за Ваши советы^*. Воспользовался ими и буду пользоваться. Спасибо и за хлопоты^*, которые причинили Вам мои нервы. Мои балбесы еще не нашли новой квартиры, и я продолжаю жить на старой.

Вероятно, переберусь за Москву-реку, где уже наклевывается квартира. Не знаю, как быть мне с журналом… Нумера, которые приходят теперь в Воскр<есенск>, я получаю здесь на Сретенке, ибо подал в тамошнем почтамте заявление.

Худекову счет послан. По приезде нашел у себя на столе письмо Пальмина. Вечно он ютится около Смоленского рынка — скучнейшее место Москвы…

Завтра сажусь за усердную работу. Был у меня Гиляй и жаловался, что Вы его не печатаете. Из этого человечины вырабатывается великолепнейший репортер.

В Москве ничего нового.

Прощайте и будьте здоровы. Кстати о здоровье: ужасно много больных в Москве! Все похудели, побледнели, как-то осунулись, точно страшный суд предчувствуют. Пробыл я на даче только 4½ мес<яца>, а воротившись, многих в живых на застал… Чёрт знает что!

Боятся холеры, чудаки, а не видят, что из каждой тысячи умирает 40 — это хуже всякой эпидемии… Не хотят также видеть поразительной детской смертности, истощающей человека пуще всяких войн, трусов, наводнений, сифилисов… Впрочем, и так далее, а то надоем…

Ваш А. Чехов.

Чехову М. М., 25 сентября 1885 *

114. М. М. ЧЕХОВУ

25 сентября 1885 г. Москва.:

85, IX, 25.

Дорогой Миша!

Я воротился в Москву. Если у вас не раздумали посылать ко мне мальчиков лечиться^*, то я к услугам И<вана> Е<горовича>. Принимаю от утра до обеда, т. е. от 10 до 2-х. Если же раздумали, то уведомь. В случае перемены жительства^* или часов приема своевременно уведомлю

Как живешь и как твое здоровье? Большое удовольствие доставил бы, если бы вспомнил о нашем существовании и пришел бы провести вечерок. Кланяюсь и жму руку.

Твой А. Чехов.

Лейкину Н. А., 30 сентября 1885 *

115. Н. А. ЛЕЙКИНУ

30 сентября 1885 г. Москва.

85, IX, 30. Понед.

Уважаемый Николай Александрович!

Получил Ваше письмо с корректурой моего злополучного рассказа^*…Судьбы цензорские неисповедимы! Покорный Вашему совету, шлю изгнанника в «П<етербургскую> г<азету>»^*.