Том 19. Про братьев меньших

В конце сентября, забив накрепко нору землей и камнями вперемешку с травой, сурчиная семья вповалку, тесно прижавшись друг к другу, засыпает.

Сон сурков называется спячкой. Зверьки в это время кажутся окоченевшими — ни на что не реагируют, температура тела снижается до трех-четырех градусов, сердце делает несколько ударов в минуту. Почти безжизненное состояние длится около восьми месяцев (активная жизнь — только четыре!).

Весною еще под снегом закипают сурчиные страсти — надо спешить, иначе потомство до новой зимовки не вызреет.

В середине мая сурки появляются на поверхности. Везде лежит еще снег, сухую травинку найти можно лишь на проталинах. Голодно и еще холодно. Наведываются сурки в зимовальное помещенье, едят подстилку. А в середине июня на свежую травку выбегают маленькие, но уже умеющие свистеть сурчата.

Желая наполнить жизнью опустевшие в горах сурчиные колонии, руководитель коллектива профессиональных охотников Южной Камчатки Анатолий Георгиевич Коваленков решил попробовать переселять сурков из мест, где их численность велика. Зверьков изловили, некоторое время подержали под присмотром в питомнике. И вот пробный выпуск. Клетки с сурками вертолетом переправили в некогда кишевшее сурчиной жизнью урочище. Открыли мы клетки, полагая, что сурки кинутся врассыпную. Ничуть не бывало! Сурки не спешили вкусить свободу, наполненную голосами людей. Пришлось из клеток их выгонять. Не побежали. Стали все столбиками. Внимательно все осмотрели, отбиваясь от комаров. Дали нам израсходовать по десятку катушек пленки, а потом, осторожно передвигаясь, попрятались за камнями.

А мы, посвистев суркам на прощанье и пожелав им счастливого новоселья, отправились к вертолету.

 _{Фото автора. 22 сентября 1995 г.}

Морская лошадь

(Окно в природу)

15 августа наш вертолет приземлился на острове Верхотурова. Ищите этот маленький островок в океане верхней части Камчатки. Возможно, что не найдете. Даже на карте подробной выглядит он с горошину. Натурально же это щепотка гористой суши, затерянная в океане.

Обитают на острове только морские птицы, немного сивучей, и в последние годы, как прежде, отлежаться на солнышке приплывают сюда моржи. Три года назад их насчитали тут более пяти тысяч. И мы ожидали увидеть пляж под горою, заполненный диковинными зверями.

Увы. Их было тут всего двадцать два.

Затаив дыханье, сначала согнувшись, потом ползком подбирались мы к коричневатому, шевелящемуся пятачку у самой кромки воды. Залегли от моржей шагах в тридцати в космах высокой травы, иван-чая и арктической ивы.

Даже не видя моржей, место их лежки обнаружить нетрудно — ветер доносит с пляжа запах звериного стойла и звуки, в которых слышно мычание, блеянье, хрюканье.

Не просто моржей сосчитать. Лежат они плотно, вповалку, один для другого служит подушкой. Все одинаково кирпично-бурого цвета. Нежностей в этом скопище не бывает. То и дело угощают друг друга ударами бивней.

Но это не драки. Это нечто вроде дружеского толчка — «подвинься…». Какая необходимость им так тесниться при пустом пляже, неясно.

Вместе теплее? Но на пляже не холодно, это же не льдина при тридцатиградусном морозе. Да и не очень чувствительны тучные эти «морские коняги» к холоду. Возможно, громадный вес тела трудно удерживать и надо на что-нибудь опереться.

Сила в этом сообществе — главный из всех аргументов. Вот видим: огромный морж от самой воды задумал пробраться повыше. Обойти лежащих сторонкой? Ни в коем случае! Раздавая бивнями удары направо и налево, опираясь на передние ласты, лезет по головам. Протиснул массивное тело между лежащими у края и блаженно улегся на спину, обмахивает себя ластами. К компании присоединяются — иссиня грифельные. Но полежат маленько на солнце, кровеносные сосуды на коже расширятся, и станут они, как все, кирпично-коричневые с розоватым оттенком…

Два-три часа наблюдений, и моржи уже не кажутся на одно лицо. Уже подмечаю в блокноте одного под кличкою «Забияка».

У него один бивень, но он пользуется им то и дело. Вот крайние две туши — несомненные «Сони», лежат в живописных позах, и, кажется, никто не в силах из разбудить. Вот в центре «Дежурный». Этот не спит, то и дело поднимается над всей массой и оглядывается вокруг.

Морж — зверь диковинный и в наши дни.

Когда же впервые увидели этого северянина люди пришлые, изумленье их было большим: «Зверь на земле невиданный и вида дьявольского». В некоторых записках моржа называют «морской лошадью». Приглядываюсь, и в самом деле, ежели посмотреть в профиль, что-то в облике есть от коня.

Главное, что моржа отличает от любого морского зверя, — бивни, два белых блестящих клинка. И характерная морда, утыканная «усами» — вибриссами, похожими на толстую рыболовную леску и, надо полагать, небесполезными для моржа, для чего-то они все-таки служат.