Том 2

Они ушли вместе с Карой, которому я велел вернуться к нам, как только он выпустит женщин. Затем мы с Умслопогасом пошли дальше, сопровождаемые королевой и ее свитой. На ходу мы доедали свою пищу и я рассказывал Нилепте все, что знал об угрожающей ей опасности — как мы нашли Кару, как вся стража и слуги разбежались и она осталась одна во дворце со своими женщинами. Она сказала мне, что в городе разнесся слух, будто наше войско уничтожено и Зорайя с триумфом идет к Милозису. Поэтому все ее слуги и воины разбежались.

Мы провели во дворце не более шести — семи минут. Несмотря на то что купол храма был озарен лучами восходящего солнца, так как находился на огромной высоте, рассвет едва начинался. Мы вышли во двор, и здесь рана моя так разболелась, что я должен был опереться на руку Нилепты. Умслопогас следовал за нами, не переставая жевать на ходу.

Пройдя двор, мы достигли узкой двери в дворцовой стене, которая вела на великолепную дворцовую лестницу.

Я взглянул и остолбенел. Двери не было, так же как и бронзовых ворот. Они были сняты с петель, как мы узнали потом, и сброшены с лестницы на землю.

Перед нами находилось полукруглое пространство и десять черных мраморных ступеней, которые вели на лестницу.

XXII. Умслопогас защищает лестницу

Мы переглянулись.

— Ты видишь, — сказал я, — они сняли ворота и дверь. Чем бы заделать проем? Скажи скорее, потому что они скоро должны быть здесь! Я сказал это, зная, что мы должны защищать площадку — других дверей во дворце не было, так как комнаты отделялись занавесками. Я знал, что если мы сумеем защитить этот проход, то убийцам не попасть во дворец, который совершенно неприступен, с тех пор как потайная дверь, в которую вошла Зорайя в ту памятную ночь, когда хотела убить сестру, была заделана по приказанию Нилепты.

— Найдем! — сказала Нилепта, к которой вернулись ее обычные бодрость и энергия. — На дальнем конце двора есть глыбы и обломки мрамора. Рабочие принесли его сюда для пьедестала к новой статуе Инкубу, моего господина. Завалим ими дверь!

Я обрадовался этой мысли и послал одну из девушек на большую лестницу посмотреть, не может ли она получить помощь с набережной, где находился дом ее отца, богатого торговца, а другую поставил сторожить дверь. Затем мы пошли назад через двор, к тому месту, где лежали глыбы мрамора, обломки, куски в шесть дюймов толщиной и пара носилок, на которых рабочие таскали мрамор. Не медля ни минуты, мы принялись за работу. Четыре женщины таскали мрамор к двери.

— Слушай, Макумазан! — сказал Умслопогас. — Если эти негодяи придут, я буду защищать лестницу от них! Да, я знаю, это будет моя смерть. Не останавливай меня, старый друг; один давно умерший человек предсказал мне такую смерть! У меня был хороший день, пусть будет и хорошая ночь! Я пойду отдохну! Как только ты услышишь их шаги, разбуди меня! Мне нужна моя сила!

Он отошел в сторону, бросился на мраморный пол и моментально заснул.

Я совершенно ослабел и должен был сесть и наблюдать за ходом работ. Женщины носили мрамор, в то время как Кара и Нилепта закладывали дверь. Надо было пройти сорок ярдов, чтобы взять мрамор, и опять сорок ярдов, чтобы нести его к двери, и, хотя женщины работали очень усердно, работа двигалась медленно.

Стало совсем светло. Вдруг среди окружающей тишины, мы услышали движение на лестнице и слабое бряцанье оружия. Стена была заложена только на два фута вышины, и работали мы над ней только восемь минут. Они пришли — Альфонс сказал правду.

Звуки все приближались, и в прозрачном сумраке утра мы увидели длинную вереницу людей, около пятидесяти человек, медленно взбиравшихся по лестнице. Они остановились на полпути у большой арки и, заметив, что кто-то помешал им, выждали три — четыре минуты, совещаясь между собой, потом медленно и осторожно двинулись вперед.

Я разбудил Умслопогаса. Зулус встал, вытянулся и завертел топором вокруг своей головы.

— Хорошо! — произнес он. — Я словно помолодел. Моя сила вернулась ко мне. Светильник вспыхивает сильнее, перед тем как окончательно погаснуть. Не бойся… Я буду хорошо драться. Вино и сон освежили меня и укрепили мое сердце! Макумазан, я видел сон! Ты и я, мы оба стояли вместе на звезде и смотрели вниз на мир. Ты был, как дух, Макумазан, свет исходил от тебя, но своего лица я не видел. Последний час настал для нас с тобой, старый охотник! Пусть! Мы прожили свое время, но все же я никогда не видал такого сражения, как вчера. Вели похоронить меня по обычаям моего народа, Макумазан, пусть мои глаза смотрят туда, на мою родину!

Он взял мою руку, крепко пожал ее и повернулся к врагам. Я очень удивился, заметив, что Кара вскарабкался на стену и встал рядом с зулусом, подняв свой меч.