Том 2

Пусть будет герцогом.

Король

Ревнив, и скуп, и зол!

Поднимет страшный крик, что это произвол…

Трибуле

(размышляя)

Изгнать немыслимо. А заплатить — обидит…

Де Косе приближается сзади к королю и шуту и слышит их разговор. Трибуле радостно ударяет себя по лбу.

Есть средство легкое, — так ваше дело выйдет.

Простое средство есть, с ним согласятся все.

Де Косе подходит все ближе и прислушивается.

Срубите голову бездельнику Косе!

Де Косе в ужасе отшатывается.

Как будто заговор с Испанией иль Римом…

Косе

(не выдержав, громко)

Вот дьявол!

Король

(смеясь, треплет по плечу де Косе; к Трибуле)

Вот и он, казавшийся незримым!

Вот эту голову? Об этой думал ты?

Любуйся же, дружок, вглядись в ее черты:

Ни выражением, ни мыслью не богата.

Трибуле

Есть признак более значительный: рогата.

Косе

Срубить мне голову!

Трибуле

А что?

Король

Он разъярен.

Трибуле

Какой это король, кто сжат со всех сторон,

Кто не решается фантазии дать волю?

Косе

Срубить мне голову! Шутить я не позволю!

Трибуле

Нет проще ничего! И разве есть нужда

Такую голову носить сохранно?

Косе

Да!

Тебя я накажу, дурак!

Трибуле

А мне не страшно!

Я окружен у вас толпой врагов всегдашней

И не боюсь врагов. Чем я рискую тут?

Одной башкой шута и отвечает шут.

Не страшно, сударь мой! Раздавите, как муху?

Вдавите в спину горб — и выдавится брюхо:

Я стану толще вас.

Косе

(хватается за рукоять шпаги)

Вот сволочь!

Король

Стойте, граф…

Шут, брось!

(Смеясь, уходит вместе с Трибуле.)

Горд

Король ушел, обоих разыграв.

Пардальян

Смеяться пустякам — для короля бесславно.

Маро

Он забавляется, но это не забавно.

Придворные провожают уходящего Трибуле злобными взглядами.

Брион

Отмстим шуту!

Все

Идет!

Маро

Но он в стальной броне!

Как подойти к нему? Как ранить?

Пьен

Ясно мне -

Он всем нам насолил, и каждого обидел,

И кару заслужил.

Все с любопытством окружают де Пьена.

Сегодня ночью выйдя,

Вооружитесь все — и к домику тому,

За тупиком Бюси. Ни звука никому!

Маро

Я понял.

Пьен

Решено?

Все

Все ясно!

Пьен

Тише! Вот он!

Входят король, окруженный женщинами, и Трибуле.

Трибуле

(в стороне, про себя)

С кем поиграть еще? Кто не совсем обглодан?

Лакей

(входя к Трибуле, тихо)

Старик, весь в трауре, явился к королю, -

Де Сен-Валье.

Трибуле

(потирая руки)

Ого! Вот это я люблю.

Пустить его сюда!

Лакей уходит.

Начнется суматоха.

Отлично! Встретим мы де Сен-Валье неплохо!

Шум и крики за входной дверью.

Голос

(за сценой)

Пустите к королю!

Король

(прерывая беседу)

Нет!.. Кто там? Не сейчас!

Тот же голос

Пустите к королю!

Король

(быстро)

Нет, нет!

Старик в траурном одеянии расталкивает толпу и устремляется к королю, пристально на него глядя. Все придворные в изумлении отступают.

ЯВЛЕНИЕ: ПЯТОЕ

Те же и де Сен-Валье; он в глубоком трауре, у него седые волосы и борода.

Сен-Валье

(королю)

Мне надо вас!

Король

Де Сен-Валье!

Сен-Валье

(неподвижно, на пороге)

Да, я. Так звался я когда-то.

Король в гневе делает шаг к нему. Трибуле его удерживает.

Трибуле

Я потолкую с ним, король, запанибрата!

(Обращается к де Сен-Валье с актерской напыщенностью.)

Вы в некий заговор вступили против нас.

Король наш милосерд, и мы простили вас.

Какого дьявола придумали вы все же

На зятя своего иметь внучат похожих?

Ваш зять чудовищен, собою дурен, нищ,

И нос его в прыщах, и сам он — скверный прыщ:

Тщедушен, одноглаз и толст, как тот придворный,

(показывает на де Косе — тот вздрагивает от гнева)

Или, верней, горбат, как ваш слуга покорный.

Дочь ваша — рядом с ним? Раздастся общий смех!

Ведь если б не король, он бы испортил всех

Внучат! Он наплодит кривых и рыжих деток,

Как ни смотри на них, смешных и так и этак,

Пузатых, как вон тот,

(снова показывает на де Косе и кланяется ему, вызывая его негодование)

иль горбунов, как я.

Нет! Будет королем вся спасена семья!

И вырастет у вас лихое поколенье -

Трепать вам бороду и прыгать на колени.

Придворные возгласами и смехом выражают Трибуле свое одобрение

Сен-Валье

(не глядя на Трибуле)

Среди других обид еще одна!.. Король,

Должны вы выслушать, в чем скорбь моя и боль.

По Гревской площади я шел босой недавно,

И если пощажен, то пощажен бесславно.

Я вас благословил, но пребывал во сне:

Я не предчувствовал, что предстояло мне.

Под видом милости был срам мне уготован.

Вы не уважили ни старика седого,

Ни крови Пуатье, дворянской сотни лет.

А с Гревской площади я шел и дал обет

Пожертвовать собой для вашей славы честной.

Так бога я молил, незрячий, бессловесный.

И вот вы, Валуа, в тот день иль в ту же ночь

Склонили без стыда мою родную дочь,

Себя ни жалостью, ни грустью не тревожа,

В объятья подлые, на гибельное ложе.

Так обесчещена и растлена во тьме

Графиня де Брезе, Диана Пуатье.

В тот миг, когда я ждал судьбы моей и казни,

Дитя, ты мчалась в Лувр, чтоб слушать о соблазне.