Том 2

Я — словно дом…
За беглецом — беглец,
В нем каждый год
Меняется жилец.

Сначала в доме
За его пазами
Жил мудрый мальчик
С тихими глазами.

Трудолюбивый,
Жадный до всего,
Все в дом тащил
И украшал его.

Для бурь и стуж,
Предвидя с ними встречи,
Он душу сложил
В меру русской печи.

Когда оставил он
Свое жилье,
В его проектах
Уже было все.

За мальчиком
Жил юноша в дому,
Во всем послушный
Мальчику тому.

Тот наказал взлететь
Во звездный рост,
И юноша взлетел
Почти до звезд.

Тот наказал не пить,
И он не пил,
Табачным дымом
Стены не коптил.

И вдруг явился,
Не подав вестей,
Неукротимый
Человек страстей.

Дом задрожал
И загудел от встрясок,
От переделок,
Выпивок и плясок.

Еще сырой,
Невыстоянный в лето,
Дом затрещал,
Огнями перегретый.

Не только в дом,
Теперь, страстьми ведомый,
Жилец уже
Потаскивал из дома.

Но тут на смену
Жизни гулевой
Пришел суровый
Мастер цеховой.

В нем уже все —
Бунт сердца,
Крик души
Смиряли
Заводские чертежи.

Те чертежи —
Дороги в бездорожье,
Как истины
Несовместимы с ложью.

Они учили
В их хитросплетеньях
Мир прозревать
Во многих измереньях.

И лишь потом,
Познавший тайну эту,
Я дал в себе
Прибежище поэту.

Мечтатель,
Истязатель сам,
И кроме
Он всех вернул,
Кто жил однажды в доме.

Всех, всех вернул,
Смешал в себе охотно —
И мальчика,
И летчика,
И мота.

Он мог весь дом
На бревна раскатить,
Чтобы дорогу к милой
Намостить,

Мог, как Нерон
С потемками в мозгу,
Полдома сжечь,
Чтоб осветить строку.

Душа поэта
Где-то кочевала,
Случалось, что в дому
Не ночевала.

Поэт строчит,
Пыхтит, дымит к тому же,
Поэту хорошо,
А дому — хуже.

Старело все,
Что прошлое скопило:
Кривились стены,
Падали стропила.

Венцы в беде.
Сменить бы два венца
И снова ждать
Хорошего жильца.

1972

ПУРГА