Читаем Том 2 полностью

Том 2

Василий Дмитриевич Фёдоров , Василий Михайлович Федоров

Права любвиДа будут святы.Настроенный на этот ладВсе девять лет,Я на десятыйРешил поехать в Ленинград.Я поклонился ЛенинградуИ предъявил законный искЗа девушку, что в дни блокадыОн отсылал в Новосибирск.Скажу, в детали не вдаваясь,Вам, ленинградцы, не в упрек,Что я, и бедствуя и маясь,Ее, красивую, сберег…Шли дни.Закончив подвиг ратный,Еще горячий от огня,Ваш город взял ее обратно,Точнее — отнял у меня.Мы можем боль нести годамиИ все стерпеть,Но иногдаМы ссоримся и с городами,Когда обидят города.И вотНад невскою волною,Неподражаемо велик,В час утреннийПередо мноюПредстал любви моей должник.Еще тогда,В перронной давке,Он, хитрый, на моем путиПоставил будочку Горсправки:Мол, так легко ее найти.И, отсылая к доброй даме,Он знал, что та меня убьетОбыкновенными словами:«У нас такая не живет».Мне объясняют осторожно…Нет, нет! Не надо объяснять,Что девушкам совсем не сложноСвои фамилии менять.Зашел я в первый переулокИ, глядя на дома, стою…В какой из каменных шкатулокТы скрыл жемчужину свою?Скажи, куда заставил деться,Ответь мне, за какой стенойСтучит загадочное сердце,Так и не понятое мной?..И слышу:Из соседней улицы,Где люди толпами снуют,Рояль и скрипки, как союзницы,Мне тихий голос подают.Хотят судьбу мою улучшить,Совет спасительный мне дать:Ходить под окнами и слушать —Она не может не играть.* * *Она не может не играть,Задумавшись, она не можетНаш снежный край не вспоминатьИ трудный срок,Что с нами прожит.И я ведь тоже берегуИ в памяти несу сквозь годыКостры на голубом снегу,Где в холодСтроились заводы.Она могла не полюбитьНемую строгость наших елей,Но те костры,Но плач метелейОна не может позабыть.Льет дождь,Он хлещет по лицу,Плащ мокрыйЛипнет к мокрым брюкам,Две ночиОт дворца к дворцуШагаю Невским,Чуткий к звукам.Рояль заслышу и бегу,А где-тоНовый завлекает…По звукам рассказать могу,Кто,Где,КогдаИ как играет.Вот эта:До чего ж юна!..Рыбешкой в чешуе наряднойВсе хочет вглубь,А глубинаВыносит, легкую, обратно.Отчаясь в глуби заглянуть,Она без муки повтореньяСпешит на солнышке блеснутьСвоим красивым опереньем.А этотВсе постиг ужеИ, неприступный и холодный,На самом нижнем этажеЖивет, как сом глубоководный.Там воды тяжки и темны,Но с ними нелегко расстаться…В нем сердце может разорватьсяОт недостатка глубины.* * *Весь город утопал в закатеНеобычайной густоты.Застежками на синем платьеТемнели невские мосты.Без позолоченных уборов,Забыв о боге вспомянуть,Клонились головы соборов,Чтоб на красавицу взглянуть.Великий Петр,Перед рекоюВздымая дикого коня,Грозил им медною рукою,Осатанев: «Она — моя!»Лишь я,Уставший от исканийИ от мелодий, чуждых мне,Без этих царских притязанийСвой взгляд покоил на волне.Катились волны еле-еле,Но плеск их был притворно тих…Вот так прошли,ОтшелестелиВсе лучших девять лет моих.И снова к ней душа стремится,Как будто я в горячке днейЗабыл как следует проститьсяС ушедшей юностью моей.Не нарушая горькой думы,Еще дремотней, чем волна,В привычные для слуха шумыВплелась мелодия одна.Родившись где-то за стеною,Она, чуть слышимая мне,Пришла как будто не за мною,Бродила долго в стороне.СиделИ слушал и не слушал,Но, как бывает только в снах,Она вдруг захватила душуИ сердце понесла в руках.Другие звуки налетели —Как пленник шел я в их кругуИ вот почудились метели,Костры на голубом снегу.И те костры, со мной блуждая,Вели куда-то вдоль Невы…Подъезд…И здесь,Чуть-чуть зевая,Лежат египетские львы.Я подошел,Стою на месте,И львы ленивые лежат.Что — честь ее или бесчестьеОни, слепые, сторожат?А было,Я не сомневался,Не отравлял мне душу яд,Когда вот так же поднималсяК любимойДевять лет назад.* * *На меня удивленно глядитГлазами широкими,Будто знала, что был я убит,Будто знала, что был я зарыт,И, как многие многими,Был за давностью ею забыт.С огоньками-зарничкамиВижу те же глаза и не те…Будто кто-то шалит в темнотеОтсыревшими спичками.Как прежде, при встречеК груди не прижат.Вот и рядом, а так далека!..И губы дрожат,И ресницы дрожат,И дрожит золотая серьга…Даже соболяТронула легкая дрожь:На плечах удержаться не мог.На огонь потухающийБыл он похож,Чуть заметный сквозь сизый дымок.Предо мнойРаспахнулась сибирская даль,Где мне встретилось горе мое,Мне припомниласьСтарая-старая шаль,Согревавшая плечи ее.Образ тотНа тяжелом стальном полотнеДевять лет я алмазом врезал.А она:Дескать, кто вам сказал обо мне?..Кроме сердца,Никто не сказал!..Удивляешься?Полно!С любовью моейБыло просто тебя подстеречь.Так охотникПо следу прошел соболей,Что твоих удостоены плеч.…Представь себе, в глуши лесовНет соболиных адресов.Там соболь по снегу петляет,Потом, глядишь, найдет дупло.И если только в нем тепло,Он прячется и отдыхает.Охотнику не шлет он вестьНи прямо почтой, ни окольно…Охотник знает: соболь есть —И этого уже довольно.И ест охотник на бегу,И засыпает на снегу.Зверь то внизу,То в темной кронеСреди разлапистых ветвей…В тяжелом поиске, в погонеПроходит много-много дней…Когда усталый зверь в путиМежду корягами забьется,Охотник ставит сеть.К сетиПодвешивает колокольца.Трещит мороз, и снег идет.Охотник ждет, и соболь ждет.Ночь...Зверю мнится: нет засад…И раздается звон, похожийНа тот, что полчаса назадВдруг зазвенелВ твоей прихожей.Охотник тот настойчив был,Чтобы твои украсить плечи…А он тебя ведь не любилИ не мечтал, как я, о встрече.Ему от чьей-то красотыНи сладко не было, ни больно…Я знал, что в Ленинграде ты, —И этого уже довольно.* * *Свое достоинство храня,Как с гостем говорит случайным,И за столомСервизом чайнымОтгородилась от меня.Заводит речь о жизни райской,О безупречности своей,О муже…И фарфор китайскийКак бы поддакивает ей.И я заметил на стене:Добавкою к семейной притчеИз рамки улыбался мнеСемьи удачливый добытчик.Безделицами окружен,Которым так легко разбиться,Задумчиво, как умный слон,Сижу, боясь пошевелитьсяЕе оглядывая «рай»И прошлое припоминая,Прошу доверчиво:— Сыграй!..— О нет… Давно уж не играю!.. —И чтоб упрашивать не стал,Лениво повела рукою…«Но кто же, думаю, играл,Но кто же бредил здесь пургою?..Чьи руки воскресить сумелиТе ночи давние, те дни:Непотухавшие огни,Незатихавшие метели?»А в это время из дверей,Где лак рояля засветился,Несмелый мальчик вышел к нейИ, сделав шаг, остановился.В лице незрелой красотыСлились, сплелись,Как звуки в гамме,Ее красивые чертыС чужими смутными чертами.И понял яСознаньем всем:Меж намиВ маленькой квартиреЛегло пространствоБольше, чемОт Ленинграда до Сибири.Опять далекая!..И жаль,Что даже не с кемМне проститься:Той девушке, носившей шаль,Здесь не позволят появиться.А что без той любовь моя?..Безрадостна и сиротлива!..Дверь…Лестница…Очнулся яНа жестких космахЛьвиной гривы.Мои ли тронули слова,Но плакал зверь,Большой и грозный.Я видел, как по морде льваКатились каменные слезы.Себя в дороге веселя,И так беспечно,Так не к местуПел кто-то, подходя к подъезду:« Тру-ля-ля-ля!.. Тру-ля-ля-ля!..»При встрече,Сделав поворот,Успел заметить я,Что этоБеспечно трулюлюкал тот,Глядевший у нее с портрета…* * *Рассвет.Еще улицы немы,И город в безмолвии строг…Он, как пушкинская поэма,Из которой не выбросишь строк.ОкнаМоют светлые блики.Мне же с глаз моихНочи не смыть…Вот и утро,О город великий,Ты проснулся — давай говорить.Как мне быть?Если, горем согнут,В суд приду я с болью своей,Мне суды твои не помогут,Нет у них подходящих статей.Я приехалИз дальней далиИ уеду, о том скорбя,Что ее у меня украли…Но украли и у тебя!..И не думаю, что случайноВ тот же миг за моей спинойЗасмеялся звонок трамвайный —Ну, конечно же, надо мной.Дескать,Эй, оглянись, прохожий!Так и замер я на мостуПеред девушкою, похожейНа потерянную мечту.Вышла,Словно ее и ждали,Еще сонная поутру,В той же кофточке,В той же шали,С прядкой, вьющейся на ветру.И любовью той же любима,Той же песней увлечена…Но уже,Пробегая мимо,Не признала меня она.1954

Перейти на страницу: