Том 2

— Какое идиотство! Но нельзя ли всё-таки найти какой-нибудь выход? Ведь, наверно, можно что-нибудь устроить. Я знаю, что я могла бы сейчас купить небольшой выставочный салон за десять тысяч фунтов.

— Небольшой салон, — повторил Джолион, — это, конечно, скромное желание; но твой дедушка предвидел это.

— Я считаю, — воскликнула Джун решительно, — что все эти заботы о деньгах ужасны, когда столько талантов на свете просто погибают из-за того, что они лишены самого необходимого! Я никогда не выйду замуж, и у меня не будет детей; почему не дать мне возможность сделать что-то полезное, вместо того чтобы все это лежало неприкосновенно впредь до того, чего никогда не случится?

— Мы носим имя Форсайтов, моя дорогая, — возразил Джолион тем ироническим тоном, к которому его своенравная дочка до сих пор не могла вполне привыкнуть, — а Форсайты, ты знаешь, это такие люди, которые распоряжаются своим капиталом с тем расчётом, чтобы их внуки, если им пришлось бы умереть раньше своих родителей, вынуждены были составить завещание на своё имущество, которое, однако, переходит в их владение только после смерти их родителей. Тебе это понятно? Ну, и мне тоже нет, но, как бы там ни было, это факт; мы живём по принципу: покуда есть возможность удержать капитал в семье» он не должен из неё уходить; если ты умрёшь незамужней, твой капитал перейдёт к Джолли и Холли и к их детям если у них будут дети. Разве не приятно сознавать, что чтобы вы ни делали, никто из вас никогда не может обеднеть?

— Но разве я не могу занять денег?

Джолион покачал головой.

— Ты, конечно, можешь снять салон, если на это хватит твоих доходов.

Джун презрительно усмехнулась.

— Да; и останусь после этого без средств и никому уже не смогу помогать.

— Милая моя девочка, — тихо сказал Джолион, — а разве это не одно и то же?

— Нет, — сказала Джун деловито. — Я могу купить салон за десять тысяч; это выходит только четыреста фунтов в год. А платить за аренду мне пришлось бы тысячу в год, и у меня осталось бы тогда всего пятьсот фунтов. Если бы у меня была своя галерея, папа, подумать только, что бы я могла сделать! Я могла бы в один миг создать имя Эрику Коббли и стольким ещё другим!

— Имена, достойные существовать, создаются сами, в своё время.

— После смерти человека!

— А знаешь ли ты кого-нибудь из живых, дорогая, кому имя при жизни принесло бы пользу?

— Да, тебе, — сказала Джун, сжав его руку повыше кисти.

Джолион отшатнулся. «Мне? Ах, ну да, она хочет меня о чём-то попросить, — подумал он. — Мы, Форсайты, приступаем к этому каждый по-своему».

Джун пододвинулась к нему поближе и прижалась к его плечу.

— Папа, милый, — сказала она, — ты купи галерею, а я буду выплачивать тебе четыреста фунтов в год. Тогда никому из нас не будет убытка. Кроме того, это прекрасное помещение денег.

Джолион поёжился.

— Не кажется ли тебе, — сказал он, — что художнику покупать выставочный салон как-то не совсем удобно? Кроме того, десять тысяч фунтов — это изрядная сумма, а я ведь не коммерсант.

Джун взглянула на него восхищённо-понимающим взглядом.

— Конечно, ты не коммерсант, но ты замечательно деловой человек. И я уверена, что мы сможем поставить дело так, что это окупится. А как приятно будет натянуть нос всем этим гнусным торгашам и прочей публике, — и она снова сжала руку отца.

На лице Джолиона изобразилось комическое отчаяние.

— Где же находится эта несравненная галерея? В каком-нибудь роскошном районе, надо полагать?

— Сейчас же за Корк-стрит.

«Ах, — подумал Джолион, — так и знал, что она окажется сейчас же за чем-нибудь. Ну, теперь я могу попросить о том, что мне нужно от неё».

— Хорошо, я подумаю об этом, но только не сейчас. Ты помнишь Ирэн? Я хочу, чтобы ты со мной сейчас поехала к ней. Сомс её опять преследует. Для неё было бы безопасней, если бы мы могли дать ей где-нибудь приют.

Слово «приют», которое он употребил случайно, оказалось как раз самым подходящим для того, чтобы вызвать сочувствие Джун.

— Ирэн! Я не встречалась с ней с тех пор, как… Ну конечно! Я буду рада помочь ей.

Теперь пришла очередь Джолиона пожать руку Джун с чувством тёплого восхищения перед этим пылким великодушным маленьким существом его собственного производства.

— Ирэн гордый человек, — сказал он, искоса поглядывая на Джун, внезапно усомнившись, сумеет ли она проявить достаточно такта. — Ей трудно помочь. С ней нужно обращаться очень бережно. Ну вот мы и приехали. Я ей телеграфировал, чтобы она нас ждала. Пошлём ей наши карточки.

— Я не выношу Сомса, — сказала Джун, выходя из кэба. — Он всегда издевается над всем, что не имеет успеха.

Ирэн находилась в комнате, которая в отеле «Пьемонт» носила название «дамской гостиной».

Джун нельзя было упрекнуть в недостатке морального мужества: она прямо подошла к своей бывшей подруге и поцеловала её в щеку, и они обе уселись на диван, на котором с самого основания отеля никто никогда не сидел. Джолион заметил, что Ирэн глубоко потрясена этим простым прощением.

— Итак, Сомс опять являлся к вам? — сказал он.

— Он был у меня вчера вечером; он хочет, чтобы я вернулась к нему.