Том 2

Мы возразили, что вон есть там, да там, да вон тут: мало ли красивых мест! «Если не дадут, уйдем, – говорили 30 мы, – присылайте провизию». – «Не могу, – отвечал губернатор, – требуйте провизию по-прежнему, понемногу, от голландцев». Он надеялся нас тем удержать. «Ну, мы пойдем и без провизии», – отвечено ему. 10-го.

Сегодня вдруг видим, что при входе в бухту Кибач толпится кучка народу. Там и баниосы, и переводчики, смотрят, размеривают, втыкают колышки: ясно, что готовят другое место, но какое! тоже голое, с зеленью правда, но это посевы риса и овощей; тут негде ступить. 40 Губернатор, узнав, что мы отказываемся принять и другое место, отвечал, что больше у него нет никаких, что указанное нами принадлежит князю Омуре, на которое он не имеет прав. Оба губернатора после всего этого успокоились:

393

они объявили нам, что полномочные назначены, место отводят, следовательно, если мы и за этим за всем уходим, то они уж не виноваты.

Адмирал просил их передать бумаги полномочным, если они прежде нас будут в Нагасаки. При этом приложена записочка к губернатору, в которой адмирал извещал его, что он в «непродолжительном времени воротится в Японию, зайдет в Нагасаки, и если там не будет ни полномочных, ни ответа на его предложения, то он немедленно 10 пойдет в Едо».

Баниосы спрашивали, что заключается в этой записочке, но им не сказали, так точно, как не объявили и губернатору, куда и надолго ли мы идем. Мы всё думали, что нас остановят, дадут место и скажут, что полномочные едут; но ничего не было. Губернаторы, догадавшись, что мы идем не в Едо, успокоились. Мы сказали, что уйдем сегодня же, если ветер будет хорош.

Часа в три мы снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа пришли и 11 ноября ушли. 20 Я лег было спать, но топот людей, укладка якорной цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили на первый рейд, к Ковальским, так называемым, воротам.

Недавно я еще катался тут. Вон и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг, все знакомые рытвины и ложбины на дальних высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот и простор, беспредельность, море!

394 II ШАНХАЙ

Седельные острова. – Рыбачья флотилия. – Поездка в Шанхай на купеческой шкуне. – Гуцлав. – Янсекиян. – Пожар. – Река и местечко Вусун. – Военные джонки и европейские суда. – Шанхай. – О чае. – Простой народ. – Таможня. – Американский консул. – Резная китайская работа. – Улицы и базары. – Лавки и продавцы. – Фрукты, зелень и дичь. – Харчевни. 10 – Европейские магазины. – Буддийская часовня. – Шанхайские доллары и медная китайская монета. – Окрестности, поля, гулянье англичан. – Лагерь и инсургенты. – Таутай Самква. – Осада города продавцами провизии.

– Обращение англичан с китайцами. – Торговля опиумом. – Значение Шанхая. – Претендент на богдыханский престол. – Успехи христианства в Китае. – Фермы и земледельцы. – Китайские похороны. – Возвращение на фрегат.

С 11 ноября 1853 года.

20 Опять плавучая жизнь, опять движение по воле ветра или покой по его же милости! Как воет он теперь и как холодно! Я отвык в три месяца от моря и с большим неудовольствием смотрю, как все стали по местам, как четверо рулевых будто приросли к штурвалу, ухватясь за рукоятки колеса, как матросы полезли на марсы и как фрегат распустил крылья, а дед начал странствовать с юта к карте и обратно. Мы пошли по 6 и по 7 узлов, в бейдевинд.

За нами долго следила японская джонка, чтоб посмотреть, куда мы направимся. Я не знал, куда деться от 30 холода, и, как был одетый в байковом пальто, лег на кровать, покрылся ваточным одеялом – и всё было холодно. В перспективе не теплее: в Шанхае бывают морозы, несмотря на то что он лежит под 31 градусом северной широты.

395

Сегодня выхожу на палубу часу в девятом: налево, в тумане, какой-то остров; над ним, как исполинская ширма, стоит сизая туча с полосами дождя. Пасмурно; дождь моросит; в воздухе влажно, пахнет немного болотом.

Предчувствуешь насморк. Погода совершенно такая же, какая бывает в Финском заливе или на Неве в конце лета, в серенькие дни. «Что это за остров?» – спросил я. «Гото», – говорят. «А это, направо?» – «Ослиные уши». – «Что-о? почему это уши? – думал я, глядя 10 на группу совершенно голых, темных каменьев, – да еще и ослиные?» Но, должно быть, я подумал это вслух, потому что кто-то подле меня сказал: «Оттого что они торчмя высовываются из воды – вон видите?» Вижу, да только это похоже и на шапку, и на ворота, и ни на что не похоже, всего менее на уши. Ведь говорят же, что Столовая гора похожа на стол, а Львиная на льва: так почему ж и эти камни не назвать так? А вон, правее, еще три камня: командир нашего транспорта, капитан Фуругельм, первый заметил их. Они не показаны на карте, 20 вот у нас отмечают их положение. Они видны несколько правее от Ушей, если идти из Японии, как будто на втором плане картины. Кто предлагал назвать их Камнями Паллады, кто Тремя Стражами, но они остались без названия.