Том 2

— Да, — возразил Холмс, — но на этой улице есть и другой пустой дом, и ему нужно было пройти мимо него, чтобы дойти именно до этого дома. Почему он не разбил бюст возле первого пустого дома? Ведь он понимал, что каждый лишний шаг увеличивает опасность встречи с кем-нибудь.

— Я не обратил на это внимания, — сказал Лестрейд.

Холмс показал на уличный фонарь, горевший у нас над головой.

— Здесь этот человек мог видеть то, что он делает, а там не мог. Вот что привело его сюда.

— Вы правы, черт побери! — сказал сыщик. — Теперь я вспоминаю, что бюст, принадлежавший доктору Барникотту, был разбит возле его красной лампы. Но что нам делать с этим фактом, мистер Холмс?

— Запомнить его. Впоследствии мы можем наткнуться на обстоятельства, которые заставят нас вернуться к нему. Какие шаги вы теперь собираетесь предпринять, Лестрейд?

— По-моему, сейчас полезнее всего заняться выяснением личности убитого. Это дело не слишком трудное. Когда мы будем знать, кто он таков и кто его товарищи, нам удастся выяснить, что он делал ночью на Питт-стрит, кого он здесь встретил и кто убил его на лестнице мистера Хорэса Харкера. Вы не согласны с этим?

— Согласен. Но я подошел бы к разрешению этой загадки совсем с другого конца.

— С какого?

— О, я не хочу влиять на вас. Вы поступайте по-своему, а я буду поступать по-своему. Впоследствии мы сравним результаты наших розысков и тем самым поможем друг другу.

— Отлично, — сказал Лестрейд.

— Вы сейчас возвращаетесь на Питт-стрит и, конечно, увидите мистера Хорэса Харкера. Так передайте ему, пожалуйста, от моего имени, что, по моему мнению, прошлой ночью его дом посетил безумец, одержимый манией наполеононенавистничества. Это пригодится ему для статьи.

Лестрейд изумленно взглянул на Холмса:

— Неужели вы действительно так думаете?

Холмс улыбнулся:

— Так ли я думаю? Может быть, и не так. Но такая версия покажется очень любопытной мистеру Хорэсу Харкеру и подписчикам Центрального синдиката печати… Ну, Уотсон, нам сегодня предстоит хлопотливый день. Я буду счастлив, Лестрейд, если вы вечером, часов в шесть, зайдете к нам на Бейкер-стрит. А до тех пор я оставляю фотографию у себя. Возможно, что сегодня ночью мне понадобится ваша помощь и ваше участие в одной маленькой вылазке, если ход моих рассуждений окажется правильным. До свидания. Желаю вам удачи.

Мы с Шерлоком Холмсом отправились пешком на Хай-стрит и зашли в лавку братьев Хардинг, где был куплен бюсь. Молодой приказчик сообщил нам, что мистер Хардинг явится в лавку только к концу дня, а он сам не может дать нам никаких сведений, потому что служит здесь очень недавно. На лице Холмса появилось выражение разочарования и недовольства.

— Что же делать, Уотсон, невозможно рассчитывать на постоянную удачу, — сказал он наконец. — Придется зайти сюда к концу дня, раз до тех пор мистера Хардинга здесь не будет. Я, как вы, конечно, догадались, собираюсь проследить историю этих бюстов с самого начала, чтобы выяснить, не было ли при их возникновении каких-нибудь странных обстоятельств, заранее предопределивших их удивительную судьбу. Отправимся пока к мистеру Морзу Хадсону на Кеннингтон-роуд и посмотрим, не прольет ли он хоть немного света на эту загадку.

Целый час ехали мы до лавки торговца картинами. Он оказался маленьким толстым человеком с красным лицом и вспыльчивым характером.

— Да, сэр. Разбил на моем прилавке, сэр, — сказал он. — Чего ради мы платим налоги, если любой негодяй может ворваться к нам и перепортить товар! Да, сэр, это я продал доктору Барникотту оба бюста. Стыд и позор, сэр! Анархистский заговор — вот что это такое, по моему мнению. Только анархист способен разбить статую. Откуда я достал эти бюсты? Не понимаю, какое это может иметь отношение к делу. Ну что ж, если вам действительно нужно знать, я скажу. Я приобрел их у фирмы «Гельдер и компания», на Черч-стрит, в Степни. Это хорошо известная фирма, существующая уже двадцать лет. Сколько я их купил? Три. Два да один равняется трем. Два я продал доктору Барникотту, а один был разбит среди белого дня на моем собственном прилавке. Знаю ли я человека, изображенного на этой фотографии? Нет, не знаю. Впрочем, знаю. Это Беппо, итальянец-ремесленник. Иногда исполняет у меня в лавке кое-какую работу. Может резать по дереву, золотить рамы, всего понемножку. Он ушел от меня неделю назад, и с тех пор я ничего о нем не слыхал. Нет, я не знаю, откуда он взялся. Где он сейчас, тоже не знаю. Я ничего против него не имею. Работал он неплохо. Он ушел за два дня до того, как у меня разбили бюст…

— Что ж, Морз Хадсон дал нам больше сведений, чем мы могли ожидать, — сказал Холмс, когда мы вышли из лавки. — Итак, этот Беппо принимал участие и в тех событиях, которые произошли в Кеннингтоне, и в тех, которые произошли в Кенсингтоне. Ради такого факта не жаль проехать десять миль. А теперь, Уотсон, едем в Степни, на родину бюстов. Не сомневаюсь, что там мы узнаем много любопытного.