Том 2. Белая гвардия

Чарнота. Сенкан пиастр, мадам, сенкан![25]

Турчанка, любящая мать. О, иох! Бу пахалы дыр![26] (Проходит.)

Чарнота. Мадам! Каран! А, чтоб тебе пропасть! Да у тебя и детей никогда не было! Геен зи!.. Геен зи!..[27] Ступай в гарем! Боже мой, до чего же сволочной город!

Где-то надрываются продавцы, кричат: «Каймаки, каймаки!», «Амбуляси! Амбуляси!»

Струится зной.

В кассе возникает личико. Чарнота подходит к кассе.

Марья Константиновна, а Марья Константиновна!

Личико. Что вам, Григорий Лукьянович?

Чарнота. Видите ли, какое дельце… Нельзя ли мне сегодня в кредит поставить на Янычара?

Личико. Помилуйте, Григорий Лукьянович, не могу я.

Чарнота. Что же, я жулик, или фармазон константинопольский, или неизвестный вам человек? Можно бы, кажется, поверить генералу, который имеет свое торговое дело рядом с бегами?

Личико. Так-то оно так… Скажите сами Артуру Артуровичу.

Чарнота. Артур Артурович! Артур (появляется на карусели, как Петрушка из-за ширм, мучается, пристегивая фрачный воротничок). В чем дело? Кому я понадобился? А!.. Чем могу?

Чарнота. Видите ли, я хотел вас попросить…

Артур. Нет! (Скрывается.)

Чарнота. Что это за хамство! Куда ты скрылся, прежде чем я сказал?

Артур(появляется). Так ведь я же знаю, что вы скажете.

Чарнота. Интересно — что?

Артур. Гораздо интереснее то, что я вам скажу.

Чарнота. Интересно — что?

Артур. Кредит — никому! (Скрывается.)

Чарнота. Вот скотина!

В ресторане появляются двое французских моряков, кричат: «Эн бок! Эн бок!»[28] Лакей подает пиво.

Личико. Клоп по вас ползет, Григорий Лукьянович, снимите.

Чарнота. Да ну его к черту, и не подумаю снимать, совершенно бесполезно. Пускай ползет, он мне не мешает. Ах, город!.. Каких я только городов не перевидал, но такого… Да, видал многие города, очаровательные города, мировые!

Личико. Какие же вы города видали, Григорий Лукьянович?

Чарнота. Господи! А Харьков! А Ростов! А Киев! Эх, Киев-город, красота, Марья Константиновна! Вот так Лавра пылает на горах, а Днепро, Днепро! Неописуемый воздух, неописуемый свет! Травы, сеном пахнет, склоны, долы, на Днепре черторой! И помню, какой славный бой был под Киевом, прелестный бой! Тепло было, солнышко, тепло, но не жарко, Марья Константиновна. И вши, конечно, были… Вошь — вот это насекомое!

Личико. Фу, гадости какие говорите, Григорий Лукьянович!

Чарнота. Почему же гадость? Разбираться все-таки нужно в насекомых. Вошь — животное военное, боевое, а клоп — паразит. Вошь ходит эскадронами, в конном строю, вошь кроет лавой, и тогда, значит, будут громаднейшие бои! (Тоскует.) Артур! Артур (выглядывает во фраке). Чего вы так кричите?

Чарнота. Смотрю я на тебя и восхищаюсь, Артур! Вот уж ты и во фраке. Не человек ты, а игра природы — тараканий царь. Ну и везет тебе! Впрочем, ваша нация вообще везучая!

Артур. Если вы опять начнете проповедовать здесь антисемитизм, я прекращу беседу с вами.

Чарнота. Да тебе-то что? Ведь ты же венгерец!

Артур. Тем не менее.

Чарнота. Вот и я говорю: везет вам, венгерцам! Вот чего, Артур Артурович: хочу я ликвидировать свое предприятие. (Показывает на лоток.)

Артур. Пятьдесят.

Чарнота. Чего?

Артур. Пиастров.

Чарнота. Ты что же, насмешки строишь надо мной? Я штуку продаю по пятьдесят!

Артур. Ну и продолжай!

Чарнота. Вы, стало быть, и впредь намерены кровопийствовать?

Артур. Я вам не навязываюсь.

Чарнота. Счастливый вы человек, Артур Артурович, не попались вы мне в Северной Таврии!

Артур. Ну, здесь, слава богу, не Северная Таврия!

Чарнота. Возьми газыри. Серебряные.

Артур. Газыри вместе с ящиком — две лиры пятьдесят.

Чарнота. На, бери! (Отдает ящик и газыри Артуру.)

Артур. Пожалуйста. (Отдает деньги Чарноте.)

В карусель проходят трое в шапках с павлиньими перьями, в безрукавках и с гармониями.

(Скрылся, потом опять выглянул, кричит.) Пять часов! Мы начинаем! Пожалуйте, господа!

Над каруселью взвивается русский трехцветный флаг. В карусели гармонии заиграли залихватский марш. Чарнота первым устремляется к кассе.

Чарнота. Давайте, Марья Константиновна, на две лиры пятьдесят на Янычара!