Том 2. Дипломатия в новое время (1872 - 1919 гг.)

Английское правительство готовилось ответить на это усилением собственных морских вооружений. Но оно считало тактически целесообразным предварительно произвести пацифистский маневр: ему важно было продемонстрировать, что ответственность за рост вооружений ложится на Германию.

Переговоры начались через частных лиц — двух влиятельных крупных капиталистов. Одним был директор Гамбургско-Американской компании Баллии, поборник сближения с Англией, другим — банкир Эрнст Кассель, личный друг короля Эдуарда VII. При посредстве Баллина Кассель имел свидание с Бетман-Гольвегом.

Договорились о желательности приезда в Берлин Эдуарда Грея. Однако Грей ехать в Берлин отказался. Он лично не верил в возможность примирения с Германией и боялся, что поездка министра иностранных дел уж слишком напугает Париж. Кабинет решил вместо Грея послать в Берлин военного министра Холдена. Перед его отъездом Грей известил французское правительство о задуманных переговорах. Он заверил, что не подпишет с немцами никакого документа, который связал бы ему руки, и добавил, что поездка Холдена имеет чисто информационный характер.

8 февраля 1912 г. утром Холден прибыл в Берлин. В тот же день он встретился с Бетман-Гольвегом. Беседа коснулась прежде всего политического соглашения о нейтралитете. Это всего больше интересовало Бетмана, желавшего оторвать Англию от России и Франции. Бетман предложил следующую формулу: каждая держава обязуется соблюдать нейтралитет, если другая «окажется вовлечённой в войну». Согласие Англии на такого рода договор означало бы её прямой отказ от Антанты. Холден отклонил проект Бетмана, заявив, что Англия не может допустить разгрома Франции. Он выдвинул иную формулу: каждая из двух держав обязуется не участвовать в непро-воцированном нападении на другую. Бетман выразил сомнение к эффективности формулы Холдена. «Он ответил, — пишет Холден, — что очень трудно определить, что надо понимать под агрессией или непровоцированным нападением. Я возразил, что нельзя определить количество зёрен, составляющих кучу, но всякий, кто видит кучу, знает, что это такое». Бетман кончил заявлением, что он ещё «подумает» над проблемой такого соглашения. После этого собеседники перешли к вопросу о флоте. Холден высказал мнение, что соглашение о нейтралитете осталось бы мёртвой буквой, если бы продолжалось соперничество в области морских вооружений. Бетман возразил, что Германия не может отказаться от нового морского закона. Тогда Холден поставил вопрос, нельзя ли хоть отложить срок закладки предусмотренных германским планом кораблей. На соответствующий намёк Бетмана Холден добавил, что в случае успешного разрешения обоих затронутых вопросов будет открыт путь для частичного удовлетворения колониальных требований Германии. При этом он дал понять, что можно будет вернуться к вопросу о разделе португальских колоний, а также обеспечить Германии и кое-какую другую добычу. Было упомянуто и о соглашении относительно строительства Багдадской дороги, финансирование которого попрежнему тормозилось Англией. Взамен Англия должна была бы получить контроль над последним участком дороги от Багдада до Персидского залива.

На другой день утром Холден встретился с кайзером и адмиралом Тирпицем. Разговор вращался вокруг морского вопроса. Тирпиц занимал непримиримую позицию. После долгой и бесплодной дискуссии Вильгельм предложил следующий выход: нужно сначала заключить договор о нейтралитете и соглашение по колониальным вопросам. В обмен за это его правительство отсрочит на один год выполнение нового морского закона, т. е. дополнительные линкоры будут закладываться не в 1912, 1914 и 1916 гг., а в 1913, 1915 и 1917 гг. Холден признал эту уступку совершенно недостаточной. После встречи с кайзером Холден снова беседовал с Бетманом. Холден заявил канцлеру, что вряд ли британский кабинет что-либо даст Германии в обмен за столь ничтожные уступки. Бетман-Гольвег имел подавленный вид. Но Тирпиц был явно доволен неудачей переговоров.

Холден и большинство английского кабинета тоже не были огорчены. Жест был сделан, и данные для демонстрации английского пацифизма были налицо. Кроме того, Холден привёз из Берлина ценную информацию о новом германском морском законе и вообще о германском флоте.