Том 2. Докука и балагурье

Обрядился, лег под святые, благословил детей, перекрестился…

— Здравствуй, Ипат, Христос воскрес! Кум… не кум стоит, ангел Господень.

1915 г.

Голова *

Трудился один пустынник, и был у него сын на возрасте, вместе с отцом трудился. И жили они в чистоте, мирно, за мир Бога молили. И случилось одному разбойнику проходить лесом мимо их избушки, вздумал разбойник отдохнуть от своего разбою, постучался в избушку, его и пустили.

Подзакусил разбойник, обогрелся и стал на отдых готовиться, да казну свою понаграбленную и развалил среди пола.

Пустынник все это видел, позвал сына, вышли они во двор, и говорит старик сыну:

— Сынок, давай разбойника этого удавим. Деньги наши будут.

— Эх, батюшка, — говорил сын, — мы тридцать лет с тобой трудимся, да это дело делать будем!

Разбойник к ночи ушел и казну свою всю унес. А наутро идет отец с сыном в лес, глядь, а разбойник-то висит, — удавили! Видно, лихой человек и своего брата не пощадил.

И опять стали трудиться отец с сыном, только не то стало, — затосковал сын и отпросился у отца на богомолье сходить.

Идет парень по дороге, а за ним вслед голова катится, нагнала его и говорит:

— Молодец, айда, куда я тебя поведу!

Оторопел парень, признал голову.

— Погоди, — говорит, — дай к угодникам схожу.

— А ты долго ли там пробудешь?

— Дён семь.

Побывал парень у святых мест, за душу погубленного помолился, семь дней прошло, идет назад — голова навстречу катится.

— Ну, пойдем теперь со мной!

— Ну, пойдем.

И пошел за головой.

Катится голова лесом, глухой дорожкой, докатилась до кельи, да в келью, и парень за ней.

В келье три окна прорублены; голова и говорит парню:

— Сиди в келье, я по саду погуляю, только в те два окошка не гляди, в одно это гляди.

Парень сидит и думает:

«Почему в те голова глядеть не велела? Дай погляжу!»

Поглядел на восход солнца и увидел все царствие небесное, ангелов Божьих, престолы и светильники — свет нерукотворенный. Поглядел на запад и ужаснулся: там ад кромешный, писк, визг, много несчастных мучатся и отец-старик в котле кипит, так и ныряет.

Жалко стало отца, потянул он руку, уцепил его за бороду — старик нырнул, борода в руках и осталась.

А голова тут-как-тут, прикатилась в келью.

— Ну, что, я, ведь, не велела глядеть в окошки.

— Поглядел.

— Видел?

— Все видел.

— А смекнул, за грех какой?

— Укажи мне, как до отца дойти, долго я здесь засиделся.

— Долгонько: три года сидишь.

— Как! Три года?

— Три года времени прошло.

Запечалился парень, стоит, в руках старикова борода, не знает, что делать.

— Вот тебе дорога, ступай к отцу.

Один пошел парень из кельи домой. И долго шел. Приходит к отцу. Слава Богу, жив старик, старенький какой, а борода облиняла — ни волоска нет.

— Эх, батюшка, согрешил ты.

— А что, сынок?

— Да тогда, как разбойник-то сидел, или забыл?

— Грешен, хотел его порешить.

— Ну, батюшка, уготовано тебе место.

1914 г.

Подожок *

Жил-был старик со старухой, был у них сын, и была у сына собака страшная, большая, и всякий раз, как идти ему на разбой, брал он эту собаку, и с пустыми руками никогда не возвращался и все, что принесет, в подожок запрячет: в подожке посередке была дырочка — полну ее золота насовал.

Отец с матерью дознались, какими делами сын промышляет, ругали его, а он все свое: как ночь, айда на разбой.

Пришло такое время — святая ночь, на Светлое Христово Воскресение, взял он свою собаку, взял подожок, ковригу, мяса, винца полуштофчик да вострый нож, — и на разбой на большую дорогу.

А один парень на чужой стороне работал, захворал, свезли в больницу, выписался и к празднику домой задумал, еле ноги тащил.

Встречает его разбойник. И была у разбойника повадка: не пропускал он первую встречу и хоть за деньги, хоть и без денег — участь одна.

— Стой! Зарежу!

— Чего меня резать! У меня и копейки-то нет.

— Ну, ты — первая встреча, без денег убью.

И Бог знает, жалко ли стало, или уж так, разбойник разостлал полотенце, вынул ковригу, полуштоф водки, мясо.

— Давай-ка сядем, наперед разговеемся.

Делать нечего, парень сел.

Разбойник налил себе стакан водки, выпил, дал парню. Выпили по стакану, да по другому, пирожка закусили.

Парень и говорит:

— Все-то мне равно помирать, налей третий!

И выпил третий стакан.

— Ведь, у меня, — говорит, — денег нет ни гроша!

Разбойник вынул нож, режет мясо, режет да подъедает. А парень хмельной стал. Разбойник вонзил нож в кусок мяса, поднес на ноже ко рту, а парень в руку его тык — разбойник хнык, и свалился.

Завертела собака хвостом, да домой, а парень поднял подожок и за собакой бежать.

Старик со старухой на краю села живут, в окошке у них огонек светит, разговляются.

— Пустите, Христа ради, Христос воскрес!

Обрадовались старики живой душе, пустили парня.

— Христос воскрес!

Похристосовался парень, подожок под лавку положил, присел к столу. А собака уж под лавкой лежит, спит.

Старуха и говорит старику:

— Старик, посмотри-ка, ведь, нашего сына подожок!

Старик заглянул под лавку.

— Ох, да, старуха, самый он!

Старуха к парню:

— Не видал ли кого?

— Видел одного и такой от него страсти набрался.

— А где ты этот подожок взял?