Том 2. Докука и балагурье

И распродал Тутарь добро, выехал к русским в деревню, купил три коня и товару на три коня. Навьючил коней и назад в тайгу торговать.

Первую ночь заночевал Тутарь в тайге. А ночью волк задавил коня и разбросал товар. Встает поутру Тутарь: конь задавлен, товар испорчен, и тут же волк стоит, смотрит.

Рассердился Тутарь, взял ружье, застрелить хотел волка. А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет, смотрит.

«Нет, не буду стрелять!» — подумал Тутарь.

И собрал он остальных коней и поехал дальше.

На вторую ночь волк опять задавил коня и товар испортил, а сам не уходит.

Еще больше рассердился Тутарь, прицелился в волка. А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет, смотрит.

«Нет, не буду стрелять!»

И поехал Тутарь дальше уж с одним конем.

А в третью ночь волк задавил последнего коня и весь остальной товар испортил.

Тут уж Тутарь себя не помнит, схватил ружье, прицелился, только вот собачку нажать. — А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет.

И опустил Тутарь ружье.

«Нет, не буду стрелять!»

Тогда волк подошел совсем близко и говорит по-человечьи:

— Ты — добрый человек, Тутарь, иди назад в свою юрту, будет у тебя всего много — и оленей и зверя много добудешь.

И пошел.

А был этот волк сама судьба: не хотел, видно, Бог, чтобы Тутарь купцом стал.

Бросил Тутарь торговлю и стал жить опять в своей юрте, и всего у него стало много — богатым человеком сделался Тутарь.

Три брата *

Карагасская

На Уде реке, повыше Буртуш-айа, есть небольшое озеро — есть ли оно там еще или нет, не знаю. А когда ни души еще не было на белом свете, вышли из озера три брата. И стали братья подумывать, чего бы себе промыслить для корму — не было тогда ни ловушек, ни капканов, ни ружей.

Вот собрали братья в лесу хмелю, сплели из хмеля сети и стали сетями рыбу ловить. Наловили рыбы много и насытились.

Так и жили братья.

Стал большой брат упрекать братьев, что работают плохо.

— Едят много, а работать не хотят. И повздорили братья.

— Не хочу с вами жить! — сказал середний брат и ушел в лес и там обернулся медведем.

— И я вас не хочу больше видеть! — сказал меньшой и ушел в землю, такой черный: обернулся в корень медвежий.

Остался один большой брат, он и был карагас. И живет человек на земле, убивает брата медведя, а медведь ест корень медвежий — брата.

Люди и звери *

Манегрская

Прежде были огонь и вода.

Огонь и вода опустошили всю землю.

Потом Бог дал двух людей, брата и сестру, в тех самых землях, где живут теперь орочоны, далеко от китайцев.

И говорит сестра брату:

— Давай жить, как муж и жена, а то пропадем, и кончится человек на земле.

Брат заплакал, да раздумался и согласился.

Через год родился у них сын, потом две девочки и еще сын.

Большого сына звали Манягир, дочерей — Учаткан и Говагир, меньшого — Гурагир. А имя отцу-матери было Ойлягир, и детей, что родились после, назвали Ойлягир.

Так пошли пять родов бое.

* * *

Жили люди на земле, а ничего-то у них не было: ни оленей, ни лошадей, ни собак.

И говорит старуха-мать детям:

— Убейте меня, снимите с меня кожу и мясо, разделите кости. Кости разбросайте ночью по всем сторонам. А, бросая, говорите: «Это пусть будет лошадь, это олень, это корова, это собака, это жена, это дочка!»

Младшая дочка Говагир заплакала, — нет, она такого не могла исполнить.

А ночью, когда все спали, больший сын Манягир убил мать-старуху и сделал так, как она наказала.

И вот поутру около стойбища послышался шум — лошади, олени, коровы, собаки и люди сходились со всех концов, как обещала старуха-мать.

Так пошли люди и звери.

Люди, звери, китайская водка и водяные *

Манегрская

Жили-были семь братьев.

Раз случилась им большая удача, набили они много всякого зверя. И три шайбы наполнили сушеным мясом, — шайба это амбарчики на столбцах в тайге — надолго запасли себе корму.

И стали братья, кроме одного брата, ловить зверей живьем: с живого зверя осторожно, чтобы не повредить жил, сдерут шкуру и пустят так на волю.

Ну, зверь голый — смешно.

Смеялись братья, кроме одного брата.

И вот однажды, натешившись над зверями, пошли братья к шайбе за едой. А шайба, как живая, все дальше и дальше от них. Долго братья гонялись за ней, а она уходит и уходит, как живая. Стреляли из луков — ничем не остановишь.

И перемерли братья голодной смертью. Не помер только тот, что не обижал зверей.

Тогда шайба остановилась и накормила брата.

* * *

Было семь братьев, остался из семи один.

И стало ему одному без братьев скучно.

И пошел он, куда глаза глядят, и так шел он, шел и дошел до китайцев.

Ласково приняли его китайцы; один буду предлагает, другой кукурузу, третий лепешки. А он все отказывается: с рода не видывал такого, есть-то ему боязно.

«Ну, и чудак!» — подумали китайцы и решили угостить его китайской водкой.

Бое водку выпил, как воду, — три чашки, а что потом было, ничего не помнит.

А поутру проснулся, видит, все те же китайцы.

И говорят ему китайцы:

— Приводи к нам свой народ, у нас жить хорошо!

И стали собирать его в дорогу: научили, как печь лепешки, дали ему и буды, и водки, — да с Богом.