Том 2. Драмы

Весною красота?

Прекрасней алой розы

Цветут твои уста.

Ведь песни райской птицы,

Живой души цветы

И звезды в ясном небе —

Любовь, все это ты.

Голоса удаляются, затихая.

Королева

(мечтательно)

Ах, о любви поют, и радость в их напеве!..

Мне сладко слушать их и больно.

Герцогиня

(дуэньям)

Королеве

Мешает пение. Прогнать их от ворот!

Прогнать немедленно!

Королева

(с живостью)

О нет, наоборот!

Пусть с миром здесь они проходят по аллее.

(Касильде, указывая на окно в глубине.)

Пойдем на них взглянуть, там будет нам виднее!

(Направляется с Касильдой к окну.)

Герцогиня

(поднимаясь и делая реверанс)

Ее величеству нельзя смотреть в окно.

Королева

(останавливаясь и возвращаясь на прежнее место)

И этого нельзя! Ну что же, все равно...

Оставь, не для меня закаты в небе чистом,

Ни вечер, гаснущий в сиянье золотистом,

Ни песня мирная, звучащая вдали.

Сказала я «прости» всем радостям земли.

И видеть мне нельзя божественной природы,

И даже видеть мне нельзя чужой свободы!

Герцогиня

(делая присутствующим знак выйти)

Святых апостолов мы память ныне чтим.

Идемте.

Касильда делает несколько шагов к двери. Королева ее останавливает.

Королева

Как! И ты?

Касильда

(указывая на герцогиню)

Приказ неумолим:

Ослушаться нельзя.

Герцогиня

(дамам)

К себе пройдите все вы.

(Низко кланяясь королеве.)

Теперь молитвы час настал для королевы.

Все уходят с глубокими реверансами.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Королева

(одна)

Молитвы час настал? Скажи — мечтаний час.

Куда бежать от них? О, кто меня бы спас?

Без света я в тюрьме.

(Мечтательно.)

И чудится всегда мне

След окровавленной руки на белом камне.

Он руку ранил в кровь! Но сам он виноват:

Там всюду острия железные торчат,

Стена так высока... Как можно ночью темной

Идти дорогою такой головоломной?

Но жизнью он своей пожертвовать готов,

Чтобы оставить мне букет моих цветов!

В последний раз, его подарок обнаружив,

Я над моей скамьей нашла обрывок кружев —

Висел на острие, весь кровью залитой...

И я его сняла. О, капля крови той,

Упавшей за меня, всех слез моих дороже!

(Погружаясь в мечтанья.)

Но помощи твоей я лишена, о боже!

Он каждый раз кладет цветы мне на скамью —

И я беру цветы... и клятву в том даю,

Что я в последний раз подобный грех свершаю.

И каждый раз клянусь — и клятву нарушаю!

И сила тайная влечет туда меня.

Он ранен. Он туда не приходил три дня.

Но кто бы ни был ты, о друг мой неизвестный,

Ты понял, что я здесь — как птица в клетке тесной,

Что в одиночестве печален мой удел.

Мой верный тайный друг! Меня ты пожалел.

Не хочешь ничего, не требуешь, не просишь —

И только кровь свою мне в жертву ты приносишь,

Чтобы дарить цветы, опасности презрев,

Несчастнейшей из всех несчастных королев.

Ты следуешь за мной во мраке верной тенью —

И сердцем я судьбы подвластна повеленью.

Пусть матери твоей любовь тебя хранит

И жизнь твою — моя молитва осенит.

(Поднеся руку к сердцу, горячо.)

Вот здесь его письмо. Оно меня сжигает...

(Снова погружаясь в задумчивость.)

Судьба гнетет меня — и тут же помогает.

Так странно! В жизни мне она послала двух:

Один — злой гений мой, другой — мой добрый дух.

Я ощущаю их присутствие, не видя.

Один — любя меня, другой же — ненавидя,

Но оба здесь они, со мной везде, всегда.

Чего мне ждать от них? Погубит ли вражда

Или спасет любовь? Не знаю, все возможно.

Быть королевою — о, как это ничтожно!

В молитве помощь я попробую найти.

(Опускается на колени перед Мадонной.)

О матерь божия, спаси и просвети.

Склони ко мне свой взор, о пресвятая дева!

К тебе поднять глаза не смеет королева.

(Прерывает молитву.)

Цветок, письмо его — жгут горячей огня!

(Порывистым движением достает из-за корсажа измятое письмо, засохший букет из маленьких голубых цветочков и кусочек кружева, запачканный кровью, и бросает все это на стол; затем снова опускается на колени.)

О, помоги!

(Прерывает молитву.)

Письмо!..

(Полуобернувшись к столу.)

Оно влечет меня.

(Снова опускается на колени.)

Надежда страждущих! Звезда морей! Мария!..

Нет, не хочу читать те строки роковые!..

Тебя господь послал всем страждущим сестрой.

О, пощади меня, спаси меня, укрой!

(Встает, делает несколько шагов к столу, останавливается, затем бросается к письму, словно уступая неудержимому влечению.)

Прочесть в последний раз — и разорвать!