Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Из белых полей, замутненных разгулом метели,
Врывается в улицы дикий, разнузданный рев,
Злой ветер взбивает-клубит снеговые постели,
Дымятся высокие кровли, заборы и штабели дров…
Мальчишки довольны: им в вязаных куртках не зябко,
Младенца на санках везут, метель не собьет их с пути,
Мигают витрины, спит башня под снежною шапкой,—
Забитых январскою пудрой часов не найти…
Глаза фонарей в сетку хлопьев ныряют устало,
Встревоженный пес человека зовет на углу,
Острее впивается в щеки морозное жало,
И елки лопочут за садом на снежном валу.
К почтовому ящику цепко иду я сквозь вьюгу,
Фонарь, как маяк, излучает мерцающий свет:
Сегодня письмо отправляю далекому другу —
Заложнику скифов — беспомощный, братский привет.

<1923>

«Когда, как бес…» *

Когда, как бес,
Летишь на санках с гор,
И под отвес
Сбегает снежный бор,
И плещет шарф над сильною рукой,—
Не упрекай за то, что я такой!

Из детства вновь
Бегут к глазам лучи…
Проснулась кровь,
В душе поют ключи,
Под каблуком взлетает с визгом снег,—
Благословен мальчишеский разбег!

Но обернись:
Усталый и немой
Всползаю ввысь,
Закованный зимой…
За легкий миг — плачу глухой тоской.
Не упрекай за то, что я такой.

<1923>

Корчевка *

Хочешь сказку? Нынче днем
Я бродил в лесу по склонам,
Видел яркий мох под пнем
И лужок в пуху зеленом.
На холмах — январский снег,
А в бору трава живая!
Вглубь стремя веселый бег,
Нить журчала ключевая…

По шоссе везли дрова,
Кони были шире печки.
В небе стыла синева
И волнистые колечки.
Возле бора средь камней
Люди молча, шаг за шагом,
Обошли вкруг старых пней —
И исчезли за оврагом…

Гулко рявкнул динамит:
Сноп земли поднялся с пнями…
Словно тысячи копыт
В медь ударили над нами!..
Я смотрел: здесь будет Новь,
Труд упорный вспашет поле —
И под темным бором вновь
Зашумят хлеба на воле.

<1923>

Гарц

В старом Ганновере *