Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Набьем табаком наши трубки.
Пусть струится дымок лиловатый…
Как пестры деревенские юбки
Вдоль опушки у новой хаты!
    На закате туда мы нагрянем
    И душистого меду достанем.

Я поэт, а вы ксендз литовский,—
Дай вам Бог и сил и здоровья!
Налетает ветер чертовский
И доносит мычанье коровье,
    А за дымом, вдоль склонов нагорий
    Колыхается сизый цикорий.

<1922>

Могила в саду *

В заглохшем саду колыхаются травы.
Широкие липы в медвяном цвету
Подъемлют к лазури кудрявые главы,
И пчелы гудят на лету.
              Под липой могила:
       Плита и чернеющий орденский крест.
              Даль — холм обнажила.
       Лесные опушки толпятся окрест.

От сердца живого, от глаз, напоенных цветеньем,
К безвестным зарытым костям потянулась печаль…
Кто он, лейтенант-здоровяк, навеки спеленутый тленьем,
Принесший в чужие поля смертоносную сталь?
              Над Эльбою в замке
       Мать дремлет в стенах опустелых,
              А в траурной рамке —
       Два глаза лучистых и смелых…

Литовское небо дрожит от пчелиного хора.
Пушистый котенок лениво прижался к щеке.
Осколок снаряда торчит из земли у забора —
Клуб ржавых колючек сквозь маки сквозит на песке…
              Вдали над оврагом
       Конь плугом взрывает пласты
              И медленным шагом
       Обходит густые кусты.

<1923>

ЧУЖОЕ СОЛНЦЕ

С приятелем *

I

     Сероглазый мальчик, радостная птица.
     Посмотри в окошко на далекий склон:
     Полосой сбегает желтая пшеница,
     И леса под солнцем, как зеленый сон.
Мы пойдем с тобою к ласковой вершине
И орловской песней тишину вспугнем.
Там холмы маячат полукругом синим,
Так играют пчелы над горбатым пнем…
     Если я отравлен темным русским ядом,
     Ты — веселый мальчик, сероглазый гном…
     Свесим с камня ноги, бросим палки рядом,
     Будем долго думать, каждый о своем.
А потом свернем мы в чащу к букам серым.
Сыроежек пестрых соберем в мешок.
Ржавый лист сквозит там, словно мех пантеры,
Белка нас увидит — вскочит на сучок.
     Все тебе скажу я, все, что сам я знаю:
     О грибах-горькушах, про житье ежей,
     Я тебе рябины пышной наломаю…
     Ты ее не помнишь у родных межей?
А когда тумана мглистая одежда
Встанет за горой, — мы вниз сбежим свистя.
Зрей и подымайся, русская надежда,
Сероглазый мальчик, ясное дитя!..

II

Мы с тобой два знатных иностранца:
В серых куртках, в стоптанных туфлях.
Карусель кружится в ритме танца
И девчонки ввысь летят в ладьях…
Вдосталь хлеба, смеха и румянца,
Только мы — полынь в чужих полях.

Опустивши худенькие плечи,
Теребишь ты тихо мой мешок
И внимаешь шумной, чуждой речи,
Как серьезный, умный старичок.
Ноги здесь, а сердце там, далече,
Уплывает с тучей на восток.